Дороги скорби

Насвистывая мелодию, что некогда пела ему Амелия, Кухар топнул каблуком, разбрызгивая по сторонам кровь Хагана.

Третья песчинка беззвучно скатилась в пропасть. Беззвучно-громко. Хаган услышал, как она ударилась о другие песчинки.

— Ты слышишь, как уходит жизнь? Надеюсь, что да.

Упала и четвертая. Кухар вышел из переулка.

Он двигался на запах огня и страха. Кухар знал, что прямо сейчас полыхает казарма и огонь уносит жизни отрезанных от спасения стражников. Многие из защитников города так и не успели проснуться.

— Надо бы прибрать к рукам Лукаша, вот он наделал шуму, — задумчиво пробормотал Кухар, и его тонкий нечеловеческий слух уловил топот копыт, уносящий Скорпиона прочь из Гнездовья.

Хаган слышал звук падения песчинок и понимал — смерть становится частью него, а он — частью пустоты, именуемой Дорогами Мертвых. Пред его взором открылись Дороги, и тысячи бредущих по ним людей уставили на него угольки глаз.

— Пятая песчинка, парень. Пятая, мальчик мой. Подумай, — прозвучал голос карлика. — Осталась одна.

— Умоляю — спаси, — прошептал он из последних сил, и его слова подхватили городские сквозняки, пронесли сквозь ряды готовых к пиру крыс и были доставлены адресату.

— Я рад, что ты сказал это, — произнес карлик и взъерошил его волосы. — А теперь прекращай умирать и открывай глаза.

Молодого стража испугало то, с какой легкостью он исполнил требование чудовища. Теперь он видел, кого просит о помощи. Понимал это и принимал.

— Я мертв?

— Почти. У тебя очень мало времени. Аур отвлекся на других несчастных. — Кухар раскладывал на столе листы пергамента, исписанные аккуратным убористым почерком. — Что встал? Осталась одна песчинка, и, несмотря на то, что в Ржавой Яме время идет иначе, это все равно очень мало.

Хаган огляделся по сторонам. Никакого переулка, никакой лужи крови под ним. Он стоял на мягком и искусно расшитом ковре.

— Где мы? — потерянно произнес парень. — Что это за место? Я не понимаю.

— Это мой шатер, — Кухар терял терпение. — Подходи, читай и, если согласен, — подписывай контракт.

— Что это?

— Это то, что ты обязан сделать по договору, и то, что, в свою очередь… должен я, — последнее далось ему с большим трудом. — Подписывай, у тебя мало времени.

— Я не умею читать.

— Тогда у меня плохие новости.

— Если я подпишу, ты спасешь меня?

— Клянусь, — ехидно ухмыльнулся Кухар и подавил смешок. — Всенепременно, мальчик мой.

Сквозь дырки в полотне шатра за ними подглядывали мыши в шутовских одеждах.

— Не надо, — шептали они. — Лучше смерть.

— Ты дашь мне возможность отомстить?

— Конечно! Месть — это святое дело!

Хаган подошел к столу и, взяв в руки гусиное перо, поставил крест на том месте, на которое указал Кухар.

— Когда я смогу вернуться домой? — спросил он, чувствуя, как затягиваются раны и тепло возвращается в его тело. Все это было похоже на волшебство и, по сути, являлось им. — Могу я сбегать к матушке? Одна нога здесь, другая там. Пожалуйста.

— Нет, не можешь, — захохотал Кухар. — Этого не будет, а если и будет, то не с тобой, — он прыснул слюной и, щелкнув пальцами, обратил Хагана в человекоподобную мышь. Это быстро и безболезненно. Хозяин Ржавой Ямы швырнул под ноги обращенному серебряную миску и вновь забился в истерике, глядя, как парень скребет когтями свое лицо и воет от ужаса, пытаясь содрать с себя новую шкуру. — Полюбуйся на себя, красавчик мой. — Он снова щелкнул пальцами, и на шее Хагана появился ошейник. — Это чтоб ты был послушнее, мальчик мой.

Происходящее до безумия забавляло хозяина Ржавой Ямы, и ужас, испытываемый его новой игрушкой, и осознание того, что с полсотни его человекообразных мышей прямо сейчас, слыша эти вопли, вспоминают о совершенной прежде ошибке.

— Как говорила моя сестра, смертным всегда нужно больше, чем они могут себе позволить.

— Ты обещал, что позволишь мне мстить! — прокричала мышь ростом со взрослого мужчину, и, упав на колени, Хаган зарыдал: — Ты обещал!

— И я выполню все, что прописано в контракте, а насчет твоей мести… Увы, контрактом она не предусмотрена, — Кухар снова зашелся от хохота и, в третий раз щелкнув пальцами, в мгновение ока нарядил несчастного в шутовской костюм. — Так оно все-таки уместнее! — веселился уродец. — Шут! Шу-у-у-т! — кричал он и хохотал. — Танцуй! Веселей же!

И Хаган танцевал всю ночь, а ночь в Ржавой Яме не кончалась никогда.

19

Несколько дней небо над Гнездовьем было безукоризненно чисто. Подручные Кухара не высовывали носов их Ржавой Ямы, Дирк на пару с коронером не покидали мертвецкой и в свободное от своих занятий время врачевали ожоги людям, выжившим во время пожара. За это время Иво успел продумать свои дальнейшие действия и, решив во что бы то ни стало изловить одного из подручных Кухара, обратился за помощью к градоправителю. Марк выслушал все, что Иво посчитал нужным тому рассказать, но наотрез отказался предоставлять стражников в помощь Гончей, сославшись на то, что после диверсии люди нужнее на крепостном валу и улицах.