Дороги судеб

— Мое почтение, — громко первым поприветствовал его я. — Вот мы и встретились снова.

— И я рад этой встрече, — заметил он. — Хорошо, что мы мужчины, которые держат свое слово. На нас, таких, держится этот мир.

— Согласен. — Я сел у костра, положив автомат на колени. — Смотрю, товара много пригнали?

— Достаточное количество, — подтвердил Салех. — Есть из чего выбрать.

— Ребята, вы где застряли? — гаркнул во все горло я на своих подотставших спутников. — Тут есть тепло и еда!

— Стас? — донесся до меня громкий женский крик. — Стас, это ты? Ты меня нашел!

ГЛАВА 12

— Стас? — немедленно встрепенулся Салех. — Тебя зовут Стас?

— Меня зовут Сват, — пробурчал я, чертыхаясь в душе. — Другого имени не имею.

— Марика? — А это был уже Жека, услышавший, на мою беду, знакомый до боли голос. — Марика! Ма-а-арика!

— Женька! — донеслось из загона рабов. — И ты тут?

А вот теперь все. Глаза Салеха превратились в узенькие щелочки, так радостно он улыбнулся, аж расплылся весь.

Впрочем, улыбался он недолго. Секундой позже он что-то сказал на непонятном языке полуголому кочевнику, стоящему за его спиной, и тот опрометью бросился туда, где радостно гомонила наша с Жекой подружка.

Нет, переоценивал я ее самообладание и ум. Ей бы сейчас заткнуться и сделать вид, что это не она орала, забиться в толпу рабов и стать незаметной. Ладно еще этот балбес Жека, которого сейчас с трудом удерживали за руки Голд и Джебе, у него всегда чувства впереди головы бежали, но она-то должна была прокачать ситуацию?

— Ваш друг так эмоционален. — Салех торжествовал. Еще бы, теперь он мог диктовать нам условия, у него есть заложник, который дорог моему доверенному лицу. Ежу понятно, что случайных людей я с собой на такие переговоры не возьму. Да и меня эта женщина знает, а это — еще более серьезный козырь. — Это ведь его женщина, я все верно понял?

И все. Что-то вроде: «Она обозналась» или «Не понимаю, о чем вы говорите», — уже не сработает. Черт!

— Устал он очень, отдохнуть ему надо. — Я демонстративно не обращал внимания на мычание Жеки, которому уже и рот зажали. — Утром видно будет — его, не его. Ночь, темнота, в ней все голоса похожи.

В этот момент крики Марики прекратились. Оно и понятно: видать, ее вычислили и все-таки заткнули. Была она дешевенькая рабыня, стала эксклюзивным товаром. Другая шкала ценностей.

Изгнав из головы бесперспективное желание прислонить ствол автомата к промежности ликующего степняка и предложить ему быстренько выполнить все мои просьбы, я широко улыбнулся.

— Э-эх, — позади меня что-то с матюками упало на землю, вскрикнул Джебе и, оттолкнув меня, к костру подбежал Жека.

— Мое почтение, — впился в его лицо глазами Салех. — Воды? Мяса?

— Торговать давай, — просипел он, — там у тебя…

Я недолго думая сунул ему прикладом автомата под дых, сзади черным медведем на него навалился Азиз, с которым он точно ничего уже поделать не мог.

— Никто в ночи не торгует, — по возможности невозмутимо сообщил Салеху я. Жека дергал ногами и, судя по мычанию, отменно матерился. — Ночью надо баиньки. Как рассветет, так и будем разбираться что к чему.

К работорговцу подбежал тот, кого он отправлял к рабам, и что-то сообщил ему на ухо. Что именно, гадать не приходится: есть такая, кричала, теперь молчит. Молодая, строптивая.

— Спать пойдем, — встал я, не отводя взгляда от лица Салеха. — Завтра будет длинный день.

— И то, — согласился тот. — Я тоже, пожалуй, пойду отдохну. Надеюсь, завтра мы заключим выгодный для нас обоих договор.

— Уверен в этом, — улыбнулся я, достав нож, отрезал себе от тушки, жарящейся на костре, ломоть мяса и, обжигаясь, отхватил от него зубами волокнистый кусок. — Умные люди всегда смогут договориться о взаимовыгодных условиях.

— Истинно так, — кивнул Салех. — Доброй ночи.

Жеку уже отволокли в шатер и распластали на земле. Он дергался, как жук, перевернутый на спину, вращал глазами и внешне напоминал черта. Азиз его еле удерживал.

— Джебе — у входа, Настя — к задней части шатра, — скомандовал я, войдя внутрь. — Нам лишние уши не нужны. Если что, посылайте всех к монахам. Но не стрелять.

Ребята выскочили наружу, я сел Жеке на живот и, вздохнув, сказал ему:

— Угомонись, болезный. Вы вдвоем уже все, что могли, сделали, разве что только кроме ребенка, но это и хорошо. Вам, таким, держаться надо вместе, а размножаться не нужно. У нас и без того дураков лет на сто припасено.

— Умм, вмм! — промычал мой друг, свирепо сопя.

— Я так понимаю, это и есть ваша приятельница со Старой Земли? — уточнил Голд, стряхивая с камуфляжной куртки травинки. Надо полагать, Жека его через себя бросил, в рукопашке он всегда был хорош.

— Она, — подтвердил я. — Марика. Черт, как же не вовремя, а!

Жека дернулся и обвиняюще что-то замычал, думаю, нечто вроде: «Да как ты можешь такое говорить, Стас!»

— Что «ыу-ыу»? Чего ты фырчишь, как еж? — злобно прошипел я, глядя на него. — Пять минут назад вы с Марикой нас в такую задницу загнали, откуда только один вид открывается — снизу, и тот без просветов. Глотки у вас обоих луженые, а мозги — куриные!