Дороги свободы. III.Смерть в душе. IV.Странная дружба

— Деларю, дружочек, — горячо зашептал он, — пошли со мной, пошли. Знаешь, мне доставит удовольствие, если мы будем рядом: других я не знаю.

Матье колебался: умереть, перейти в вечность из этой исчерпанной жизни, умереть вдвоем… Он покачал головой:

— Нет.

— Что нет?

— Я не хочу.

— Трусишь?

— Нет, просто, по-моему, это глупо.

Рассечь руку ножом, забросить свое обручальное кольцо в поле, постреливать во фрицев — а что дальше? Крушить, увечить: нет, это не выход; безрассудный поступок — это не свобода. Если бы только я мог быть смиренным.

— Почему это глупо? — раздраженно спросил Пинетт — Я хочу убить фрица; в этом нет ничего глупого.

— Ты можешь убить их хоть сто, война все равно проиграна.

Пинетт ухмыльнулся:

— Но я спасу свою честь!

— Перед кем?

Пинетт шел молча, опустив голову.

— Даже если тебе воздвигнут памятник, — сказал Матье, — даже если положат твой прах под Триумфальной аркой, разве это стоит того, чтобы сгорела вся деревня?

— Пускай горит!. — разозлился Пинетт. — На то и война!

— Но там женщины и дети.

— Им просто нужно удрать в поле. Эх! — сказал он с дурацким видом. — Да пропади все пропадом!

Матье положил ему руку на плечо:

— Так-то ты любишь свою жену?

— А при чем здесь моя жена?

— Подумай о ней, ведь ты погибнешь.

— Отстань! — крикнул Пинетт. — Мне надоела твоя лобуда. Если это последствия твоего образования, то я рад, что у меня его нет.

Они достигли первых домов деревни; Матье вдруг тоже сорвался на крик.

— Мне надоело! — проорал он. — Мне надоело! Надоело! Пинетт остановился и взглянул на него:

— Что это на тебя нашло?

— Ничего, — ошарашенно ответил Матье. — Крыша поехала.

Пинетт пожал плечами.

— Нужно зайти в школу, — сказал он. — Винтовки в учебном кабинете.

Дверь была открыта; они вошли. На плиточном полу вестибюля спали солдаты. Пинетт достал фонарик; на стене обозначился светящийся круг.

— Это здесь.

Винтовки были свалены в кучу. Пинетт взял одну, долго изучал ее при свете фонарика, взял другую, старательно осмотрел и ее. Матье было стыдно, что он сорвался: нужно сохранять хладнокровие и трезвый рассудок. Беречь себя для чего-то дельного. Безрассудные поступки ни к чему не ведут. Он улыбнулся Пинетту.

— У тебя такой вид, будто ты сигару выбираешь. Довольный выбором, Пинетт повесил винтовку на плечо.

— Я беру эту. Пошли отсюда.

— Дай-ка мне твой фонарик, — попросил Матье.

Он провел лучом фонарика по куче винтовок: у них был скучный, казенный вид, как у пишущих машинок. Трудно было поверить, что такая штука может быть смертоносной. Он наклонился и взял первую попавшуюся.

— Что ты делаешь? — удивился Пинетт.

— Сам видишь, — ответил Матье. — Беру винтовку.

— Нет, — сказала женщина, захлопнув у него перед носом дверь.