Дороги своих любят (СИ)

– Не зазнавайся! – бросит тот в ответ.

– Это те парни с галереи! – Юджин на бегу кивнул наверх. – Я чувствую расход энергии, но не могу определить колдовство! Они не маги, это точно!

– А кто тогда?

– Неважно!!! – рявкнул Мигель. Где-то позади завизжала женщина, кто-то закричал от боли.

Эверард не стал оборачиваться, но в очередную вспышку света глянул на друзей и не заметил возле себя Хьюго.

– Где вор?!

Мигель прорычал что-то – монах услышал только «убью» – и звякнул одним из мечей, убирая его в ножны. Возвращаться было бы безумием: отчетливо раздавался грохот, с которым один за другим падали с потолка висевшие на толстых позолоченных цепях огромные хрустальные светильники, крики людей, гроза и шум сливались в один сплошной оглушительный рев.

Наемник сделал один шаг, потом другой. Не было видно почти ничего.

Вот рыжий идиот.

С петель сорвало массивные двустворчатые двери, через которые заходил принц.

Как искать его в этом месиве?

Сверкнула молния, осветила разгромленный зал, под потолком которого наливалось алым подобие пентакля, и из сгустка серого дыма под ним выплывали, один за другим, черные всадники. Полностью черные. Сидели она на тварях, которых только с большим трудом можно было назвать лошадьми – на толстых, чешуйчатых лапах, с длинными и словно змеиными хвостами, жуткие существа передвигались плавнее любого коня, подобно маленьким уродливым кораблям. Даже нельзя было точно сказать, люди ли их всадники. Лица они скрывали под капюшонами балахонов, руки прятали в широких рукавах своих безразмерных балахонов.

Оторву ему что-нибудь, когда найду.

В Мигеля со всего маху врезался кто-то мелкий. Он едва не получил рефлекторного «голову с плеч», и когда файтер уже замахнулся, коротко невразумительно мяукнул.

Наемник рыкнул что-то отчаянно злое, свободной от меча рукой закинул легкого вора на плечо. В трех шагах позади Эверард и Юджин зажгли найденный на полу факел, и файтер вернулся, идя на тусклый свет. Во время минутного затишья стало слышно, как за стеной раздавал команды капитан дворцовой стражи, и снова – раскаты грома, совсем рядом с цитаделью.

– И что это было? – отдышавшись, спросил маг, поглаживая рукой пляшущее пламя факела, словно котенка.

– Я у тебя хотел спросить, – огрызнулся вор, дернувшись на плече у Мигеля, – ты что, не мог просто вернуть свет?!

Что-то стальное звякнуло об кольчугу, и лис торопливо переложил это в другую руку.

– Не мог! Он не возвращается, я уже пытался...

– Тогда порубим их так, делов-то! – наемник поставил Хьюго на пол, выхватил второй меч. Его требовательно ткнули пальцем в плечо, и файтер отдал один из клинков другу. А самому и одного хватит. Эв накинул на голову капюшон и тоже вытащил меч.

– Эти типы какие-то ненормальные, – буркнул он, – не надейтесь, что с ними получится, как с обычными людьми или даже демонами. Скорее уж, вообще не получится, но вот, на всякий случай, – и клирик сделал друзьям жест подойти.

На лбу Мигеля, почти касаясь пальцами, он начертил знак благословения богов – четырехлистник со звездой, и рисунок вспыхнул синей искрой, а потом расплылся по коже и растворился без следа. Наемник почувствовал, как к нему приходит спокойная уверенность – в своих силах, в том, что именно так и должно быть. Боги помогут, если уметь просить.

Благословение Эверард нарисовал и Хьюго. Когда знак богов осветился синим, вор спокойно заулыбался и молча посмотрел на клирика светло и благодарно. Тот сухо кивнул и протянул руку к магу.

Юджин испуганно дернулся, но ничего говорить не стал. Маги не в ладах с богами, если вообще верят в них. Будут ли высшие силы помогать тому, кто вечно противостоит им?.. Эв ободряюще кивнул другу и начертил знак. Он также вспыхнул и растворился, скользнув на кожу, и маг посмотрел удивленно, но, кажется, перестал бояться.

Все это отняло у клирика несколько мгновений. За это время на центр зала выехали из тумана пятеро всадников в черных одеждах.

– Что это еще такое? – ткнул мечем в сторону пришельцев вор. – Только не говорите, что это те самые вестники Конца Света, о которых барды поют на дорогах!

Эверард хмуро посмотрел на него и сказал хрипло:

– Они самые.

Пятеро всадников, один из которых, сидящий на самой большой твари, был, должно быть, предводителем, на первый взгляд неспешно и даже как-то равнодушно двинулись к новоиспеченному королю. Гвардейцы ощетинились мечами и копьями, ровным полукругом закрывая Кристиана, словно на самом деле могли его спасти. Главный всадник приостановился, запрокинул голову и расхохотался. Смех его был хрипящий, как будто он долгое время перед этим провел в абсолютном молчании, и начал забывать, как это – иметь власть над собственным голосом.

Мигель видел, как задрожали кончики выставленных копий и вспомнил другой отряд, точно так же собравшийся в полукруг перед лицом неминуемой гибели, готовый сражаться до последнего... Тогда ни одно копье не дрогнуло.

В тот раз ему пришлось оставаться в стороне, он не мог, правда не мог пробраться к солдатам, прорваться. И Мигелю долго еще снились падающие один за другим верные, славные воины.