Дороги товарищей

— Прекрати. Я — простой исполнитель, рядовой боец, которому доверили определенный пост. Ты не маленький, не глупый. Я спрашиваю: почему не выполнил приказ?

— Не понятен смысл этого приказа. И потом… Я еще не давал клятвы. Кто командует мной? Почему?

— Командуют старшие товарищи. Право на это им дала партия.

— Объясните мне, почему я должен идти в Белые Горки. Ну, почему?

— Объясню: тебя ищут немцы. Тебя и ребят. Достаточно этого?

— Не понимаю.

— Ищут. Ты им нужен. Ты много знаешь.

— Много! — с горькой усмешкой воскликнул Саша. — Ничего я не знаю! Мне же не доверяли!

— Тебе-то не доверяли? — Фоменко осуждающе покачал головой. — Эх, Саша!

— Да, мне, — настаивал Никитин. — Меня даже не посвятили в тайну Юкова.

— Не знаю такой тайны, — спокойно сказал Фоменко.

— Не в курсе дела? — опять усмехнулся Саша.

— Не понимаю, о чем говоришь?

— Юков работает в полиции. Вы знаете это?

— Это знаю. Я и раньше считал, что он ненадежный парень. Мы, кажется, говорили на эту тему.

— Вы утверждаете, что ничего не знаете о Юкове? — с нажимом произнес Саша.

— Кое-что знаю, — в тон ему ответил Андрей Михайлович. — То, что сказал ты.

— И больше ничего? — допытывался Саша.

— Выходит, ты лучше меня информирован. Тебе известно то, что неизвестно в партизанском отряде. Но прекратим об этом разговор. Юковым занимаются другие люди. Они выяснят все, — сказал Фоменко. — А мы остановились на том, что тебя ищут немцы. Тебя и ребят, — повторил он.

— Они найдут меня и других, если узнают, где мы, — проговорил Саша. — Но кто им скажет?

Фоменко замолчал. Светало.

— В прошлом году в лагерях, — опять заговорил Фоменко, — я думал, что история с неповиновением — случайность. Но, оказывается, это в твоем характере.

— Вспомните, как кончилась та история, — заметил Саша.

— Тогда была игра — сейчас война. Война, понимаешь?

— Понимаю.

— Ни черта ты не понимаешь… упрямый осел! — вырвалось у Андрея Михайловича.

— Очевидно, нам не о чем больше разговаривать, — оскорбившись, сказал Саша.

— Выходит. Но я за тебя же боюсь. Погибнешь и ребят погубишь!

— Будущее покажет.

— Я вижу это будущее.

— Ясновидец, а о Юкове не знаете, — уколол Андрея Михайловича Саша.

— Я все знаю, что мне положено знать, — чуть повысил голос рассерженный Фоменко, — и даже больше этого. Предвижу, чем кончится твоя авантюра — кровью. Но мы постараемся предотвратить ее последствия. Не думай, что с твоим решением — стать самостоятельным командиром — кто-нибудь будет считаться. Не хочешь сейчас — потом заставят подчиниться или…

— Что или? — сурово спросил Саша.

— Эту игрушку отберут. — Фоменко похлопал ладонью по прикладу автомата. — Вот что.

— Я выпущу оружие из рук только мертвый, — сказал Саша.

— Так оно и будет, — безжалостно сказал Фоменко.

Никогда еще Андрей Михайлович не говорил с Никитиным так резко и отчужденно. Последние слова он произнес с открытой неприязнью. Сказал, словно точку поставил. И Саша понял: отныне надо забыть, зачеркнуть давнюю привязанность, почти дружбу, приятное соперничество, воспоминания, которых было так много, походы и приятельские беседы — все, что связывало его с Андреем Михайловичем. Он понял, что для Фоменко все это уже не имеет никакого значения.

В этот миг Саше отчаянно захотелось помириться с Андреем Михайловичем, по-дружески поговорить с ним, доказать свою правоту. Но он уже не мог пересилить себя и упорно проворчал с обидой:

— Рекомендую уходить.

— У меня еще есть время, — спокойно отозвался Фоменко. — Надо поговорить с ребятами.

РОЛЬ АРКАДИЯ ЮКОВА

Аркадий и не знал, что о нем так много говорят. Не до этого ему было.

Тот трудный день, когда Олег Подгайный стрелял в Аркадия, подходил к концу.

В двенадцатом часу Аркадий снова пришел к Настасье Кирилловне.

— Все сделано, — сообщила она. — Ты скажешь Дорошу правду. Группа Никитина занималась поиском места для партизанской продовольственной базы. Оно, это место, было найдено у крутого оврага. Ориентир — три больших дуба. Между ними — вход в пещеру. Тебе сказал об этом один из участников поисков. Фамилию не назовешь. Если будут настаивать — Борис Щукин. Но это не главное. Главное вот: получен приказ во что бы то ни стало добыть список, о котором ты говорил. Это самое важное. Если список мы получим, можешь считать, что ты сделал все.

— Буду стараться, Настасья Кирилловна.

— В ближайшие дни они поймут, что сведения твои — точные, и еще больше проникнутся к тебе доверием. Запомни, что только ради этого партизаны идут на жертву. Люди дороже всего. Людей мы должны спасти. Не спасем — нам не простят.

— Будем спасать, Настасья Кирилловна.