Дорогие коллеги. Как любимая работа портит нам жизнь

Когда началась эпидемия коронавируса, Мэлоун как раз собиралась выходить на новую работу – свою первую офисную работу с момента рождения Нолы. Ей предстояло участвовать в арт-проекте, посвященном истории лондонского квир-сообщества. Нужно было провести масштабное исследование, поэтому необходимо было начать как можно скорее. Но тут у Мэлоун появился кашель, а потом объявили локдаун, и ей пришлось думать над тем, как работать из дома: «Я сразу же столкнулась с необходимостью работать в одиночку, при этом график был очень плотный и нужно было общаться с большой квир-аудиторией, с которой я раньше не была знакома».

Мэлоун нравилось проводить очные встречи, на которых у людей была возможность общаться вживую, поэтому переход в Zoom дался ей непросто. Она рассказывает, что иногда чувствовала себя одиноко и напряженно. Не хватало близкого человека рядом. Ее бывший партнер оказался единственным, с кем она непосредственно виделась кроме дочери, поэтому их и без того сложные отношения ухудшились – трудно воспитывать ребенка вместе с человеком, который уже не заботится о вас так, как прежде. «Вам нужны люди, которые вас любят, которые вам нравятся, которые прислушиваются к вашему мнению, а не те, кто не придает вам никакого значения», – говорит Мэлоун.

Работа из дома во время локдауна вызывала у нее стресс. Мэлоун не нужно было нанимать няню, но она переживала, что не может уделять Ноле столько времени, сколько ей хотелось бы. Женщина начала сравнивать себя с соседями сверху, чей ребенок – он был совсем немного старше Нолы, но пошел в школу на год раньше – уже умел писать и читать. Мэлоун отмечает, что одним людям локдаун дал возможность уделять больше внимания своим детям, в то время как другим пришлось ради работы жертвовать временем, которое они могли бы провести с семьей. Она размышляет о том, смог ли бы безусловный базовый доход избавить ее от чувства тревоги: «Может быть, в этом случае я сказала бы себе: „Лучше потрачу этот день на то, чтобы построить горку для своей дочери, ведь сейчас это гораздо важнее для нас“».

Во время изоляции Мэлоун начала записывать видеоинтервью с женщинами, расспрашивая их о различных предметах из их домов. Многие из них, рассказывая об этих вещах, вспоминали о своих матерях и бабушках и той работе по дому, которую они выполняли. «Именно через такие пустяковые вещи мы выстраиваем отношения с самыми важными для нас людьми, – говорит Мэлоун. – Они напоминают нам о них, когда мы просто готовим, болтаем или ухаживаем за кем-то. Именно это и делает нас людьми, а наши близкие учат нас человечности. Человечность часто недооценивают, но в мире нет ничего важнее».

Мэлоун видит «потенциал изменить все» в идее безусловного базового дохода, которая во время пандемии привлекала к себе все больше и больше внимания. Если бы у нее был базовый доход, она смогла бы проводить больше времени с дочерью, не беспокоясь о деньгах. «Мы смогли бы уделять внимание тому, что по-настоящему важно для нас как для людей, – говорит Мэлоун, – появилось бы больше времени и возможностей для творчества. Мы могли бы больше думать о том, что для нас действительно имеет значение».

Глава 2 «Ты нам как родная»: работа по дому

У шестимесячной Милы начался период хватания. Она цепляется пальчиками за щеку Аделы Силли, с которой я впервые встречаюсь для интервью. Силли закрывает глаза, чтобы защититься от крошечных ногтей, и улыбается, придвигаясь поближе к девочке. Мила прижимается своими щечками к лицу Силли и тоже широко улыбается[146].

Силли работает няней Милы, а еще до ее рождения она сидела со старшей сестрой Милы Авой, пока та не пошла в школу. «У меня был неполный рабочий день, но все равно у нас установилась крепкая связь. Ава ходила на занятия по танцам и, когда у нее были выступления, всегда просила меня прийти. Когда она переходила из детского сада в группу подготовки к школе, то захотела, чтобы я пришла и посмотрела, как она танцует на сцене», – рассказывает Силли.

После рождения Милы Силли вернулась в дом семьи Авы. Вместе с родителями девочки живут в красивом особняке в городе Нью-Рошелл, штат Нью-Йорк, – из Бронкса, где находится квартира Силли, примерно час езды на автобусе. Пять дней в неделю с девяти утра до четырех, пяти, а иногда и шести часов вечера Силли сидит с ребенком. Няней моя собеседница работает уже шесть лет и бóльшую часть этого времени провела в семье Авы и Милы. Для Силли это был первый подобный опыт, а родители девочек никогда прежде не нанимали нянь: «Я просто знала, что буду работать и получать деньги. Мне ничего не было известно о льготах, рабочих часах и прочем. Мы учились по ходу дела».