Дорогой Аарон

— Тогда забей, — сказала я ему так же легко, как он всегда говорил мне, что я могу делать все и вся. — Или присоединись к семье. Это прозвучит банально, но ты можешь делать все, что пожелаешь. Что угодно. Со временем ты разберешься. Просто потому, что ты не хотел поступать в колледж много лет назад, это не значит, что ты не сможешь поступить в будущем. Если хочешь, можешь остаться в армии. Ты можешь делать все, что угодно. Невозможно быть неудачником, если ты счастлив. Тебе не нужно зарабатывать кучу денег, чтобы быть успешным. Посмотри на меня, я предпочла быть бедной и истощенной, нежели постоянно работать и делать то, что я ненавижу. — Я помолчала. — Может быть, я не самый лучший пример. Все, что я хочу сказать, — делай все, что хочешь. Именно это ты мне всегда и проповедуешь, не так ли?

Аарон некоторое время молчал, не отрывая взгляда от огня.

Я коснулась его мягких светлых волос и наклонилась ближе к его уху.

— Я тоже не знаю, что делать со своей жизнью. Но кто-то из моих знакомых сказал мне не отказываться от своих мечтаний. Ты же знаешь, что я помогу тебе во всем разобраться, как только смогу, так же как и ты поможешь мне. Рурон, помнишь?

Он склонил голову и задумчиво посмотрел на меня через плечо. Прежде чем я успела среагировать, прежде чем успела подумать, он прижался своим ртом к моему. Губы к губам, а потом улыбнулся и нерешительно кивнул, как будто почти поверил в то, что я сказала.

И это было нормально. Потому что я не собиралась прекращать говорить ему то, что он хотел услышать. Никогда.

Больше мы особо и не разговаривали. Жарили на костре еду, с удовольствием ее ели, а потом еще сидели несколько часов у костра, пока тот почти не погас. Мы затушили костер и поплелись обратно в дом. Моя голова была полна всевозможных мыслей, над которыми хотелось думать и над которыми совсем не хотелось размышлять.

Но была одна вещь, о которой я не могла перестать думать.

И эта одна конкретная мысль не выходила у меня из головы, когда мы вошли в дом, а после я пошла в душ, потому что насквозь пропахла дымом. С той же мыслью я одевалась. В общем, я сказала себе, что живем лишь раз. Всего раз.

И где-то в глубине души я была тем самым храброй двадцатилетней личностью, которая уже совершила то, что недавно еще даже вообразить не могла. За исключением того раза. Теперь когда я была с кем-то, кто по-настоящему любил меня. Любил и не скрывал этого. Потому что не боялся.

Потому что нечего было бояться.

Но если бы это было так, Аарон никогда бы не выдал мне свою «грязную» тайну.

Никогда.

Поэтому, когда я увидела полоску света, проникающую из-под двери его комнаты, дверь слегка приоткрылась, я стряхнула покалывание, исходящее от моих пальцев, и сказала себе, что я стала другим человеком. Я уже не та, кем была еще несколько недель назад.

Я еще немного приоткрыла дверь, нервы под кожей гудели, пытаясь убедить меня, что я испугалась. Я старался не обращать на них внимания.

Если я и собиралась быть храброй для кого-то, так только для Аарона.

— Аууу? — попыталась позвать я, но вышло очень тихо, почти шепотом.

Поэтому, когда я увидела полоску света, проникающую из-под двери его комнаты, дверь слегка приоткрылась, я стряхнула с себя оцепенение, и сказала себе, что я стала другим человеком, чем была всего несколько дней назад.

— Да, — сказала я, открывая дверь шире. — Можно войти?

— Ты не должна спрашивать, Рубс, — сказал он с упреком в голосе. — Как будто я когда-нибудь скажу тебе, что не хочу тебя видеть.

Как он мог так поступать со мной?! Проглотив комок в горле, я наконец широко распахнула дверь и шагнула внутрь, закрыв и заперев за собой дверь. Аарон не сводил глаз с моего лица все это время, очевидно осознавая, что я только что вышла из душа, потому что мои волосы были влажными, собранными в узел на макушке. Я улыбнулась ему, когда подошла к его кровати и села на край ближайшего к нему угла.

— Накупалась? — спросил он, поднимаясь на ноги, держа в руке чистую футболку и боксеры.

Я кивнула, изо всех сил стараясь не обращать внимания на бабочек в моем животе, сходящих с ума от того, что, черт возьми, я собиралась сказать.

Должно быть это было написано на моем лице, потому что Аарон спросил:

— Что случилось?

— Ничего, — прохрипела я.

Он приподнял бровь.

— Точно тебе говорю.

Его бровь не опустилась.

— Аарон.

— Руби.

— Аарон, без шуток.

— Руби, без шуток.

Я застонала и со вздохом упала обратно на его кровать, уставившись в потолок, как будто он мог дать мне волшебные стальные шары, которых мне не хватало всю жизнь. Матрац прогнулся, и мне не нужно было видеть лицо Аарона, чтобы знать, что он был прямо рядом со мной… придвинувшись ближе к моему бедру по тому, как двигалась кровать и от жара, охватившего мою кожу.

Его рука опустилась на мою, и он произнес.

— Говори, в чем дело?

Хотела ли я смотреть ему в глаза, когда собиралась сказать то, что хотела? Не, не очень-то.

Или все-таки нужно поднять глаза?

Этот ответ был неудачным, да.