Дорогой бессмертия

Паше страшно было думать об аресте Громова. Она была безгранично подавлена этим печальным сообщением. Ей почудилось, будто она теперь осталась одна-одинехонька на всем свете. Как же без нашего Громова?.. Она подошла к окну, в которое заглядывало серое небо, с минуту стояла безмолвно.

– Мы будем мстить за него! – с гневом сказала Паша.

– Мне все время не нравилась Мария Терентьевна, хозяйка квартиры, где арестовали Громова, – призналась Наташа Косяченко. – Чем занимается? Не поймешь! То ли спекулирует, то ли стяжательствует, во всяком случае, малоприятная особа. Два дня назад я встретила Николая Громова на лестнице дома № 26 По Ковельской. Спрашиваю: «Что вы здесь делаете?» Он смутился: «Я тут временно, Наташа. При встрече все расскажу». – «Когда соберемся?» Ответил: «Паша сообщит». Вот и все. Громова предали! – решительно утверждала Косяченко.

Паша выпила несколько глотков воды.

Время клонилось к вечеру, подруги должны были уходить.

– Пойдете по домам, проверьте, чтобы ничего не было лишнего, – напомнил Виктор. – А вот эти листовки надо расклеить.

Виктор передал девушкам несколько листовок с кратким изложением сводки Информбюро.

Наташа Косяченко и Шура Белоконенко вышли вместе. Они обратили внимание на усиленные патрули. По мостовой шагали полицейские.

– Чуют беду,- шепнула Косяченко,- она не за горами…

На углу Словацкой подруги расстались.

Листовки, одновременно расклеенные в нескольких местах, наделали много шума. В ответ на кичливые речи фашистских предводителей об успешном продвижении на Восток листовки рассказывали о действительном положении дел на фронтах. Немцы соскоблили листовку на привокзальной площади, а она, словно волшебница, появилась в парке, потом ее обнаружили на доске объявлений. Жители Луцка узнавали правду, и это приводило в бешенство фашистов и их прислужников.

Когда Паша и Виктор остались вдвоем, они сообща обсудили серьезное задание Волынского подпольного обкома партии, переданное связным партизанского отряда. На складах Луцка хранились химические снаряды. Их завезли сюда в большом количестве и усиленно охраняют. Ставилась задача: похитить такой снаряд и переправить его командованию партизанского отряда.

– Как же после провала Громова взяться за выполнение такого задания? – недоумевала Паша.

– А добыть снаряд нужно во что бы то ни стало. Сама знаешь, время не ждет.

– Мы разработаем план после твоего возвращения с маяка. Правда, Виктор?

– Да, да. Обдумаем все до мелочей. – Потом с горечью добавил: – Ряды наши редеют… Кто все-таки предал Громова?

– Не знаю. Но попал он в беду не без помощи наших недругов. Без сомнения! – констатировала Паша.

За час до истечения комендантского часа Измайлов взял у Паши карту, которую должен был передать на маяке, и вышел на улицу. У порога она его попросила:

– Не задерживайся, Виктор, мы должны многое подготовить.

– Постараюсь.

Виктор крепко, по-мужски пожал нежную руку Савельевой. Почему-то сейчас девушка показалась ему старше своих лет. Суровая. И лишь глаза красивые, большие, задумчивые…

– С маяка заходи прямо ко мне!

– Обязательно!

Это была их последняя встреча. О чем думала в тот вечер Паша Виктор не знал. Он шел и твердил про себя: «Мужественная девушка, Савельева».

На маяке Виктор передал Ступину карту и собранную в городе информацию. Материалы эти понесли дальше связные.

– Я должен возвратиться в Луцк, предстоит большая работа, меня ждут, – прощался Измайлов со Ступиным.

Не доходя Киверец, Виктор заночевал, тесные сапоги натерли ноги, он решил отдохнуть. Вместе с ним остался связной Леонид Андриенко, который шел по заданию в Луцк.

– Вдвоем веселей, о ночевке я похлопочу, места эти мне хорошо известны, – сказал Андриенко.

Остановились в хате знакомой вдовы. Она накормила гостей, приготовила постель.

– Когда уже жить будем, как люди! Издевается немец, мочи нет! – жаловалась хозяйка.

– Потерпите, – успокаивали женщину.

Рано утром вдвоем вышли из крестьянской избы. Возле леса их встретила бандеровская сотня. Бандиты вплотную приблизились к Виктору. Помощник сотенного, высокий, с молодым, изрытым оспой лицом выдвинулся вперед.

– Ты кто такой?

– Городской.

– Поляк?

– Нет, русский.

– Где родился?

– В Змеиногорске.

– Это же где такой водится?

– В Алтайском крае.

Бандиты переглянулись. Помощник сотенного улыбнулся и во все горло соврал:

– А я тоже сибиряк. Что-то такого змеиного города не слыхал. Наверное, партизан?

– Нет, я рабочий.

– А ты? – обратился помощник к связному отряда.

– Я бодзячевский, в город иду, может, обувку какую достану.

– Обыскать!

Виктор выхватил пистолет и в упор два раза выстрелил националисту в грудь. Никто не ожидал такой дерзкой выходки, и, воспользовавшись замешательством, Виктор со связным побежали. Но замешательство бандитов длилось не долго. По убегавшим открыли огонь. Связной неестественно закружился на месте волчком и упал. Виктор пробежал еще десяток шагов и тоже споткнулся. «Досада… Как же Паша?»…