Дорогой бессмертия

– Кто такой? – нахмурился высокий ефрейтор.

– Мой брат, – указала Наташа на фотокарточку Олега Чаповского в военной форме.

– Где он сейчас?

– Не знаю.

– А Харченко тут давно проживает?

– Не очень.

– Кем он доводится?

– Он чужой человек, квартирант. Сколько было с ним мороки! Сдыхались, наконец. За квартиру платил неаккуратно, вообще, какой-то он суматошный.

– Как появится, сразу донеси! А то придется тебе за него отвечать.

Немцы ушли. На рассвете Олег вернулся к Наташе и оставался у нее еще пять дней.

– Как поступить с Олегом, Паша? – советовалась с подругой Косяченко.

– Связных партизанского отряда сейчас нет и, видимо, не скоро будут. Поэтому в ближайшие несколько дней нельзя будет переправить его в партизанский отряд.

– Оставаться в Луцке ему нельзя. Олег говорит, что неплохо было бы пробраться в Ровно, там есть у него знакомые. Они знают явочные квартиры, а он временно останется там в подполье.

– Мне кажется, мы сможем ему в этом помочь.

По совету Паши Наташа пришла к знакомому шоферу Володе Наталенко.

– Слушай, Володя! Ты должен меня выручить. Прошу, помоги переправить в Ровно на твоей машине одного парня. Скажу тебе правду – не хочет он немцам служить, ему необходимо покинуть Луцк.

Шофер молчал.

– Поможешь? – настороженно повторила Наташа вопрос.

– Нужно будет дать немцу куш, и, думаю, он не станет возражать против лишнего пассажира.

«Куш», переданный шофером, раздобрил немецкого ефрейтора. Чаповский поехал в Ровно на военной машине.

Прибыл в город под вечер. В этот день не смог он связаться с знакомыми. А ходить по городу без документов – означало подвергать себя явному риску. На следующий день он пошел по нужному адресу, однако хозяева выехали из Ровно. Чаповского донимали минуты отчаяния. Как сложилась бы дальше его судьба, если бы Олег не встретил Карст, он даже не мог представить.

Нина с сочувствием слушала рассказ Олега. А на явочной квартире у Софии Орлицкой Карст поведала мне об этой неожиданной встрече в Ровно с Чаповским-Харченко. Я попросил привести его вечером ко мне. Мы встре-тились по-дружески. С тех пор, как я его видел в последний раз, Олег очень похудел, вид у него был далеко не бодрый. Он рассказал о массовых арестах патриотов в Луцке. Мучила мысль: кто направляет руку гестаповцев? Неужели в нашу среду затесался предатель? Или кто-либо из арестованных не выдержал жестокого испытания?.. Во всяком случае, без этих обстоятельств гестапо не могло обнаружить наши явочные квартиры, узнать адреса подпольщиков. Картина сложилась очень мрачная, ряды подпольной организации редели. Не многим удалось уйти от преследователей.

– А я выбрался в Ровно,- рассказывал Чаповский.- Здесь я не нашел знакомых и не смог связаться с товарищами из подпольной организации. Но, как говорят, нет худа без добра. Встретил Карст, а теперь вас.

– Думаю, Олег, лучше вам перебраться к партизанам. Обстановка здесь тоже очень напряженная. Как смотрите на то, чтобы завтра вас переправить в отряд?

– Только одобрительно.

– Отлично.

Легковая машина, которой пользовался Николай Иванович Кузнецов, доставила Чаповского-Харченко на Оржевский маяк, а оттуда со связным он добрался в партизанский отряд. …После побега из лагеря военнопленных Бориса Зюкова Николай Науменко словно осиротел. Он теперь жалел, что не бежал вместе с ним. А вскоре несказанно этому обрадовался. В лагере оставили самых сильных, здоровых, остальных, в том числе и Николая, отпустили.

По возвращению из лагеря о многом переговорил Николай Науменко с женой Зиной.

– Отдохнешь, а там и на работу пойдешь, – со строгой ноткой в голосе напутствовала она мужа. – Только, пожалуйста, больше не уходи из дому, будь с нами. Другое дело, когда станешь работать. А то взял манеру идти на весь вечер или целый день невесть куда, словно дом тебе не мил.

– Зиночка, пойми… – пробовал оправдываться Николай, но понял – огонь маслом не тушат, и не стал ей перечить.

Шли дни. Науменко не мог устроиться на работу. Он стал хандрить. Связь с подпольными товарищами прервалась. В эти дни, когда снова оказался в семейной обстановке, он не очень стремился ее восстанавливать. Может быть, под влиянием жены, а может, вследствие пережитого в плену Науменко усомнился в успехе борьбы с фашистами. Сила вражья несметная, думал он -на досуге, ее не одолеть. Но тут же себя упрекнул за проявленное малодушие. Он сам себе начинал твердить, что только в борьбе станет сильнее. Конечно, сдаваться рано. Вспомнил, как тяжело ему было во время последнего боя за важную стратегическую высоту. Враг обрушил на его подразделение шквал огня. При первой попытке атаковать высоту погиб командир. Это поколебало боевой дух воинов. Нужно было проявить предельную выдержку, волю.

– Беру командование на себя! – прокричал в грохоте Науменко басом.