Дорогой чужого проклятия (СИ)

— Ну так делись! — хмыкнул он, прижимая меня к себе чуть крепче, чем требовалось, и обжигая взглядом.

— Сначала, — я решила не уступать Шеррайгу в стрельбе глазами, томно взмахнув ресницами, устремила на него восторженно-наивный взгляд, и прошептала. — Обещай мне…

И опустила глаза, закусив слегка нижнюю губу.

— Доиграешься… — шепнул мне на ухо Шеррайг, и от его дыхания, скользнувшего по щеке и шее, у меня побежали мурашки. А от интонации сладко заныло всё тело.

И я всё же перешла к сути своих требований:

— Обещай, что возьмёшь меня с собой к д'Арнуарам. И вообще, будешь брать меня с собой.

— А зачем мне к д'Арнуарам? — удивлённо поднял брови элронец, не торопясь связывать себя обещаниями.

— А это я тебе расскажу. Когда пообещаешь! — как мне показалось, сладко улыбнулась я.

Но Шеррайг начал злиться.

— Послушай, я уже две ночи толком не спал, Мэррой пропал, ты меня чуть не убила, в конце концов! У меня нет времени тебя развлекать и следить за твоей безопасностью. Так что прекращай этот детский сад, и, если тебе есть, что рассказать — рассказывай! Если нет — закончим танец, и я вернусь к делам. А ты, будь добра, не отходи от Эда.

Ну что же, — сказала я сама себе. Вот и доигралась. Только не до того, до чего хотелось. Не глядя на Шеррайга, сухо пересказала ему подслушанный разговор, как раз уложившись до конца танца, и сразу, как кончилась музыка, высвободила руку и ушла. Обиделась я сильно, хоть и понимала, что Шеррайг прав, если не во всём, то во многом. Но от этого почему-то было ещё обиднее.

Прятаться от мира и переживать его несправедливость решила в саду. В беседки идти не хотелось — там, наверняка, всё занято парочками, и я пошла к пруду. Жалея, что не прихватила еды.

Увы, пруд тоже был занят. Наверное, я громковато вздохнула, выдавая не только своё присутствие, но и разочарование — сидевший на скамейке на берегу мужчина вскочил, поклонился и без особого энтузиазма заверил меня, что уже уходит.

— Впрочем, — добавил он чуть повеселевшим голосом, не обнаружив рядом со мной кавалера, — Если Вы разрешите, я составлю Вам компанию и развлеку разговором. Только разговором, — добавил он поспешно. И очаровательно улыбнувшись, добавил. — Могу и вообще молчать. Тут просто вид очень красивый…

Так мы и сидели рядом, размышляя каждый о своём. Я раздумывала о подслушанном разговоре, чтобы не думать о гадком элронце и не плакать. О чём думал мой сосед не знаю, но в какой-то момент он предложил мне яблоко, и я радостно взяла. И протянула руку для рукопожатия:

— Ая.

— Элькор.

Руку он мне всё-таки поцеловал, а не пожал, но дальше мы сидели в такой же тишине. Пока над прудом не вспыхнул фейерверк, возвещая окончание бала. Надо было идти искать Эда. Шеррайга я искать не хотела ни при каких обстоятельствах. Даже если домой придётся идти пешком.

Однако оба: и элронец и художник, обнаружились буквально в десяти шагах от нашей скамейки, я их заметила только, когда мы с Элькором попрощались. Он ещё раз поцеловал мне руку и сказал:

— Благодарю Вас, Ая. Мне давно не было так спокойно и хорошо с девушкой.

— Да, Вы мне тоже уже почти как родной… — смутившись пробормотала я.

И мы оба рассмеялись, и, ещё смеясь, я повернулась в сторону дворца и обнаружила своих спутников. Шеррайг, как обычно, был невозмутим, а вот лицо Эда выражало такой неприкрытый восторг при взгляде на моего недавнего соседа, что я начала что-то подозревать… Элькор… Элькор Дуа, ну конечно! Какая ирония судьбы — Эд удрал от меня, чтобы приблизиться к Элькору, а тот почти час сидел со мной на одной скамейке. И яблоком угостил.

Домой мы доехали быстро и молча. Софии с нами почему-то не было, но что-либо спрашивать сейчас у элронца я была не готова. А Эд, наверняка, и не знает ничего.

Когда приехали, я быстро пробормотала «Спокойной ночи» и бросилась в свою комнату, чувствуя, как меня накрывают непролитые во дворце слёзы. Последней каплей стал случайный взгляд в зеркало — я вспомнила, как одевалась перед ним несколько часов назад. Для него. Хотела понравиться ему. Показать, что тоже красива. Наивно верила, что он ценит меня хотя бы как друга. Как же. Я почти с ненавистью взглянула на своё отражение.

— Ты просто досадный долг жизни, который путается под ногами и раздражает необходимостью заботиться! — сказала я себе. — Забудь все свои детские фантазии. И оставь человека… то есть нелюдя в покое. Он прав. Во всём прав.

Рыдания душили меня, раздирали грудь, сдавливали горло. Хотелось выть в голос, оплакивая рушащиеся воздушные замки. Я, не снимая платья, свернулась клубочком на полу и, закусив до боли ладонь, дала, наконец, волю слезам.

В какой-то момент в дверь постучали, и я затаилась, почти перестала дышать. Никого не хотелось сейчас видеть. И чтобы кто-то видел меня такой — тоже.

— Ая… — позвали из-за двери.

Только не ты! — мысленно взмолилась я. Нет меня. Я сплю. Умерла. Всё, что угодно. Но сейчас меня нет. Для тебя — нет.

И Шеррайг ушёл.