Дорогой чужого проклятия (СИ)

Если честно, я сама не до конца поняла себя, а вот эльфийка, похоже, поняла куда больше. Она немного побледнела и, опустив глаза, произнесла:

— Простите… погорячилась.

Лес этим ответом не удовлетворился. Лес жаждал крови, хотел уничтожить, стереть с лица своей земли ту, что принесла с собой этот тлетворный запах…

Тут в сердце шевельнулся амулет Шеррайга и меня отпустило.

— Вы кто? — мрачно спросила эльфийка. Она у них главная?

— Путники, — ответил элронец, — как и вы.

Признаваться в родстве с Эдом — мы, как обычно, были под личинами, и сам Эд узнать нас не мог, равно как и озвучивать нашу легенду о женихе и невесте, следующим к Деве, он не спешил. Вообще, после того, как он поймал кинжал, брошенный эльфийкой, а я и вовсе учудила на пару с лесом, легенда о простых влюблённых уже как-то не звучала бы.

Так что мы сидели у костра и настороженно друг друга рассматривали.

— Кайла, — наконец, нарушила напряжённое молчание эльфийка.

— Райан, — представился Шеррайг своим настоящим вторым именем, и Эд вздрогнул, впиваясь глазами в «дядю». Но узнавание в его глазах так и не мелькнуло, скорее, лёгкие сомнения.

— Шая, — представилась я. И тоже удостоилась пристального взгляда от будущего племянничка. Мне даже показалось, что Эда раздирают противоречия — он бы и хотел, чтобы Райан оказался его «дядей Шерром» и одновременно опасался этого же. Странно.

— Мы пойдём с вами, — обрадовал элронец наших попутчиков.

— С чего это вдруг? — озвучила Кайла вопрос, читавшийся в неприязненных взглядах её группы. Даже Эд, и тот кривился. Не знал, что его дядя такой нахал? Или наоборот — видит сходство, потому и морщится?

— Иначе лес вас не выпустит, — сказал Шеррайг и, опережая возмущение, добавил. — И это не наши козни, а ваше собственное глупое поведение.

Странно, но они вроде бы согласились. Перед этим, правда, элронец и эльфийка несколько минут мерились взглядами, но, видимо, Кайла и правда сильно боялась леса. Мы все даже поклялись не причинять друг другу вреда ближайшие сутки.

— Кто ты? — подсела ко мне эльфийка, когда Шеррайг отошёл буквально на минуту.

— Шая, — буркнула я.

— Это я помню, — на удивление любезно улыбнулась она. — Откуда ты столько знаешь о лесе?

Я неопределённо пожала плечами и промолчала, и Кайла, вроде, отстала. А уже через пять минут я обнаружила её увивающейся вокруг моего жениха. Она перехватила его на краю стоянки, и, несмотря на человеческую внешность, которая, впрочем, тоже была очень и очень хороша, пошла в атаку. Заглядывала в глаза, ненавязчиво демонстрировала зону декольте… В общем, фу!

В Шеррайге я была уверена. В конце концов, та же Элиза была ничуть не хуже, но это не помешало элронцу мгновенно про неё забыть во имя дела. И эта, как её, Амалия, тоже была дивно хороша, но ничего ей не обломилось… Примерно так я себя и успокаивала, но не очень успешно — поведение Кайлы злило. Злило сильно и, кроме всего прочего, ещё и из-за Эда — ему наблюдать это было явно неприятно. Так что исключительно ради племянника, я встала и решительно пошла к ним, нацелившись испортить этот несанкционированный флирт. Но не дошла.

— Шая, — окликнул меня Эд. Вид у него был до того несчастный, что пройти мимо я не смогла. Присела рядом. Удивительно, но Эд рисовал — нормальные люди воду несут, и побольше, а он через весь лес нёс грифель и стопку бумаги. Я бросила беглый взгляд, и неожиданно мне понравилось. Эд рисовал Кайлу. В этом обличье и в истинном — эльфийкой, последние работы он, правда, быстро убрал, но сходство было бесспорным. И в этих его рисунках, быстрых, выполненных на коленке в прямом смысле этого слова, было то, чего не хватало в безупречно выполненных ранее работах, хранящихся в доме Софи, — эти наброски цепляли. Очаровывали. Волновали.

— Райан — Ваш муж? — прервал мои восхищённые мысли сам художник.

— Почти, — уклончиво ответила я.

— Он часто Вам изменяет? — сочувственно спросил Эд, и я чуть его не ударила.

— Никогда, — отрезала сквозь сжатые зубы и, сделав пару глубоких вздохов, почти спокойно продолжила. — А Ваша подруга всегда так на чужих мужчин бросается?

И тут же обругала себя — зачем я делаю ему больно? Он-то тут ни при чём, сам страдает.

— Прости, — сказала я, переходя на «ты», и даже погладила Эда по плечу.

— Я сам всё понимаю, — сказал несчастный влюблённый художник. — Она играет мной, вертит, как хочет… Вот позвала, и я последовал в проклятый лес, бросив всё… Но рядом с ней я живу как-то особенно ярко, и, наконец, творю. По-настоящему творю!

Дальше мы сидели молча, наблюдая за Кайлой и Шеррайгом. Последний периодически бросал на меня немного виноватые взгляды, а когда я положила голову Эду на плечо — а что, родственник ведь? — беседа с эльфийкой моментально закончилась, и элронец направился к нам. Молча протянул мне руку, и, когда мы прошли несколько шагов, вдруг так же молча повернулся, развернул меня к себе и поцеловал.

— Это что было? — спросила улыбаясь. — Застолбил?

— Да, — сказал Шеррайг и тоже улыбнулся. — Я, оказывается, ревнив.

— Он мне уже почти племянник, а вот она…