Дорогой, единственный, любимый

— Ради Бога, Мелоди! — восклицал Майкл. — Когда ты наконец повзрослеешь? Ты уже не ребенок. У нас в квартире нет места для всей этой рождественской чепухи. Тебе некуда ставить елку. И потом, я терпеть не могу иголок на ковре!

Это было их первое совместное Рождество. Мелоди до сих пор помнила, какую боль причинили ей жестокие слова Майкла. Неужели так трудно поставить елку?

Даже когда они переехали в собственный дом, Майкл оставался непоколебим. Каждое Рождество он то дежурил в больнице, то уезжал по вызову, то находил еще какой-нибудь способ увильнуть от праздника. Он терпеть не мог елки, подарков, рождественских гимнов — всего, что доставляло радость Мелоди…

— Нет, это Рождество ты мне не испортишь!

Она осторожно сняла Тилли с колен, вскочила и, широко раскинув руки, закружилась по комнате, украшенной еловыми ветками, свечами и фигурками проказливых эльфов.

— Тилли, это наше Рождество!

Тилли фыркнула и уставилась в огонь, демонстрируя свое нежелание участвовать в этом ребячестве. Мелоди расхохоталась.

— Ах ты старая ворчунья! А я вот держу пари, что Санта-Клаус приготовил подарок и для тебя.

Тилли потянулась, укоризненно взглянула на Мелоди, словно говоря: «Ты тут дурачишься, а у меня котята не кормлены», и величаво покинула комнату.

Мелоди рассмеялась и пошла за ней. У дверей гостиной она остановилась, чтобы полюбоваться елкой. В одном из чуланчиков она нашла старинные елочные игрушки, а в лавке по соседству купила столько свечей, что их хватило бы на три или четыре Рождества. И теперь, глядя на зеленую красавицу, Мелоди не верила своим глазам: неужели она смогла создать такую красоту?

Ее размышления прервал звон дверного колокольчика.

— Если это Санта-Клаус, то что-то рано. И почему в дверь, а не в каминную трубу?

Сквозь круглое окошко в двери она разглядела мужской силуэт — непокрытую голову и широкие плечи. Кто бы это мог быть? За спиной у гостя мягкими хлопьями падал снег, придавая всей картине романтический, почти сказочный колорит. «Просто сцена из романа, — подумала Мелоди. — Джентльмен пришел к своей даме».

Мелоди открыла дверь и застыла в изумлении. На пороге стоял Сэм. В одной руке он держал бутылку, обернутую золотой фольгой, в другой — коробку, тоже завернутую в фольгу и перевязанную зеленой лентой.

— С Рождеством, Мелоди, — улыбнулся он. — Можно войти? На улице холодно. — Она не ответила, и он спросил: — Я не слишком поздно?

— Поздно? — повторила Мелоди и отступила, освобождая ему проход.

— Ух ты! — Сэм присвистнул, глаза его зажглись восхищением. — Какая красота!

Он восхищенно огляделся кругом. Зеркало, входная дверь, лестничные перила — все было украшено еловыми ветвями и увито золотыми бумажными лентами. На столике стоял большой Санта-Клаус из папье-маше. Повсюду — украшения в викторианском стиле. В воздухе витал запах ванили, корицы и еще каких-то специй, как будто Мелоди пекла рождественский пирог.

Мелоди едва не раскрыла рот от изумления. Неужели это тот Сэм, которого она знала? Он изменился. Нет, не внешне: он был все так же ослепительно красив, разве только на висках прибавилось седины. Изменились его глаза. Исчезла та затаенная печаль, что так обворожила Мелоди в первый день их знакомства. Сегодня глаза его сияли радостью и еще чем-то, что Мелоди не могла сразу определить.

Она с усилием отвела глаза от его лица. Сэм был одет с намеренной небрежностью. Джинсы, сидевшие на нем как влитые, в иных местах вытерлись до белизны… тут во рту у Мелоди стало сухо, словно она долго жевала бороду Санта-Клауса, и она поспешно опустила глаза. Ботинки из мягкой кожи, тоже довольно потертые, блестели в свете свечей. На плечах, обтянутых черной кожаной курткой, и в густых волосах сверкал снег. «Серебро на черном! — думала Мелоди. — Как красиво!» Она знала, что, если осмелится взглянуть ему в глаза, увидит снег и на длинных ресницах.

Вокруг шеи Сэм небрежно обмотал ярко-зеленый шарф, несомненно, домашней вязки. Если только не предположить, что он зашел в магазин и сказал: «Дайте, пожалуйста, шарф точно под цвет моих глаз».

Мелоди попыталась заговорить, но слова, казалось, застряли где-то между бешено бьющимся сердцем и желудком.

— Что… зачем ты пришел, Сэм? Уже поздно, и сегодня канун Рождества.

Неужели этот хрипловатый чувственный голос исходит из ее груди?

Сэм мягко рассмеялся — его смех ударил Мелоди по нервам, словно прикосновение рук, — положил свертки на столик перед Санта-Клаусом и начал снимать куртку.

— Представь себе, проезжал мимо и подумал, что будет не по-соседски, если не зайду к тебе и не поздравлю с Рождеством.

— Да, но ты так долго… Нет, не представляю… не верю… — Мелоди сконфуженно умолкла. Опять она ведет себя как идиотка!

— Так и знал, что ты не поверишь, — вздохнул Сэм.