Дорогой, единственный, любимый

С подарками в руках он вошел в гостиную и остановился посреди комнаты, освещенной только елочными лампочками, дрожащими огоньками свечей и мерцанием пламени камина. У Мелоди вдруг пресеклось дыхание, и она всерьез испугалась за свой рассудок. Сэм так подходил к этой комнате! Казалось, это его дом… «Размечталась!» — сердито одернула себя Мелоди.

Сэм заговорил, и она едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Я слышал, скоро выключат электричество. Хорошо, что у тебя столько свечей.

Он наклонился и положил сверток под елку, рядом с подарками от Элмон и Джорджии. Совсем рядом с большим свертком, на котором стояло его имя! Мелоди затаила дыхание. Заметит или нет? Господи, только бы не заметил!

Мелоди решительно подошла к окну и еще раз попыталась ввести эту безумную ночь в какие-то рамки.

— Зачем ты пришел, Сэм? Уже поздно. Сегодня Сочельник, у тебя наверняка есть свои планы.

Сэм протянул руки к весело потрескивающему огню.

— Зачем я пришел, Мелоди? — повторил он, словно эхо. — Не знаю. Знаю только, что не мог не прийти. Где еще мне встречать Рождество? И потом, — рассмеялся он, — на одном из этих свертков стоит мое имя, значит, меня здесь ждали.

Он повернулся и взглянул ей в лицо.

— Можно открыть сейчас? Или подождем до утра? — спросил он внезапно севшим голосом.

Громко затрещал огонь, языки пламени взметнулись вверх. Сэм встал и положил руки на плечи Мелоди, большими пальцами нежно поглаживая ее шею.

— Мелоди, раздели свой праздник со мной, — попросил он.

Страшным усилием воли Мелоди заставила себя солгать.

— Это мое Рождество, Сэм, — прерывающимся голосом ответила она. — Только мое. Ты мне сейчас не нужен.

Сэм словно не слышал этих жестоких слов. Его руки скользнули по плечам Мелоди и охватили ее талию. Мелоди слышала все — тихую рождественскую музыку, треск огня в камине, завывание ветра и тихое попискивание котят в корзине. Она знала, что не грезит, знала, что должна вырваться из объятий Сэма — знала, но не могла пошевелиться.

Сэм прижал ее к себе — и Мелоди прикрыла дрожащие веки. От него исходил запах холодной зимней ночи, камина и легкого одеколона. Сэм обнял ее крепче — и у Мелоди подогнулись ноги, она ощутила самый волнующий из всех запахов — совсем особый, чарующе непохожий на остальные, и однако странно родной запах Сэма. Мелоди поняла, что все ее бастионы рушатся. Сейчас она обмякнет в руках Сэма и начнет умолять его о…

— Нет!

Господи, неужели этот мышиный писк когда-то был ее голосом?

— Да, Мелоди! Да! — шептал он ей на ухо, и ее короткие кудри шевелились от его дыхания. Он взял ее за подбородок и осторожно повернул лицо к свету.

— Не знаю, как и почему, но я не могу больше бороться с той силой, что тянет меня к тебе! Знаешь ли ты, как я страдал эти семь дней? Знаешь ли, как проклинал себя? — Сэм крепче сжал ее в объятиях. — Прости меня, Мелоди. Открой глаза и взгляни на меня.

Мелоди чувствовала, как дрожат руки Сэма, но не открывала глаз, ибо знала, единственное, что она знала наверняка: открыв глаза, она погибнет навеки. Утонет в его глазах, расплавится в их изумрудном пламени и жалкой лужицей стечет к его ногам.

Мелоди медленно покачала головой. Сэм почувствовал, как напряглось ее тело.

— Боже мой, Мелоди!

Он наклонился и впился губами в ее губы. Словно молния пронзила Мелоди от макушки до пят. Казалось, к губам поднесли раскаленное железо. Из последних сил она подняла руки, чтобы оттолкнуть его и бежать, пока не поздно, но, едва прикоснувшись к его груди, забыла обо всем. Там, за стеной могучих мускулов, билось сердце: оно стучало в унисон с ее собственным сердцем.

— Сэм, я так скучала! — прошептала она в отчаянии.

Сэм ответил одним движением губ — и разум покинул Мелоди. Огонь бежал по ее жилам, словно кровь превратилась в кипящую лаву. Не осталось ничего, кроме прикосновения губ и нежных рук Сэма…

Мелоди ощутила, как его язык проскользнул в ее рот, и, ни секунды не колеблясь, ответила ему движениями своего язычка. Сэм глухо застонал и так сжал ее в объятиях, словно хотел вдавить внутрь себя. Руки его блуждали по спине и бедрам Мелоди, доводя ее до безумия. Она хотела его. О, как она хотела его! Но знала, что ее желание не должно исполниться: ведь, разочаровавшись в Сэме, она не вынесет боли и унижения.

«Что я делаю?! — мысленно кричала она. — Это невозможно! Этого нельзя допустить!»

Вдруг Мелоди сообразила, что под халатом на ней только тоненькая шелковая комбинация. И рука Сэма уже проникла под халат и ласкает грудь, едва прикрытую кружевом. И еще Мелоди поняла, что ждет и жаждет его прикосновений.

Сэм почувствовал, как напряглось тело Мелоди. Она уперлась руками ему в грудь, пытаясь вырваться. Со стоном он оторвался от ее губ и, не выпуская из объятий, взглянул в ее побледневшее лицо. Мелоди пошевелила губами.

— Нет, Сэм! Нельзя! — Ее слова были еле слышны, но в голосе звучало отчаяние.

Мелоди заставила себя взглянуть Сэму в глаза, пылающие зеленым огнем из-под тяжелых век. На мгновение она дрогнула — но только на краткое мгновение. Ноги едва держали ее, колени дрожали, но она с глубоким вздохом оттолкнула Сэма.