Дорогой Никто. Настоящий дневник Мэри Роуз

Финиксвилл, Пенсильвания Зима 1997–1998 гг.

Дорогой Никто!

Я опять заболеваю, и серьезно. Наверное, от всех моих пьянок. Меня заставили вернуться в школу. Почти никто из учеников не знает, что я больна. Брожу вокруг школы и выгляжу как куча чертовых лохмотьев.

С начала обострения я стала одной из самых бледных в окрестностях. У меня уже снова черные волосы, и я резко выделяюсь на фоне красивых светловолосых высоких болельщиц. Я не такая высокая, как остальные, и веса во мне осталось сорок четыре килограмма. В последнее время ноги и бедра болят как черт знает что, поэтому я сутулюсь и прихрамываю.

Ко мне привязался громкий хронический кашель, на который все оборачиваются, округляют глаза и говорят обо мне всякие глупости. Вчера я стояла в школьном вестибюле, и у меня начался приступ этого гнусного кашля. Иногда я пытаюсь проглотить дерьмо, которое выкашливаю, или задержать во рту и добежать до туалета, но тогда меня ПО-НАСТОЯЩЕМУ начинает тошнить – вкус отвратительный.

Мне стало все равно, что подумают другие: я прошла через большую группу придурков к мусорному ведру и выхаркнула большой комок густой, зеленой, с кровавыми прожилками слизи. Все сморщились и сообщили, как это «красиво», какая я «культурная» и еще много всякого, что я стараюсь забыть. С третьего класса меня дразнили Микробом. Теперь в школе я просто сплевываю на пол, невзирая на лица. Это раньше они считали меня отвратительной? Я им ПОКАЖУ, что такое отвратительное. Слизь меня не отталкивает (за исключением вкуса). Черт, да из нее состоит практически все мое тело!

Иногда я гадаю, стали бы они говорить свои гадости, если бы знали, что Я БОЛЬНА?

Да, наверное.

Этим скотам все равно.

* * *

Дорогой Никто!

Сегодня сочельник. Я бегала вокруг дома и мерилась силами с сестрой, потом мы даже потанцевали, и я пела почти весь вечер. Так классно было! Я погналась за Николь через кухню и вбежала в гостиную. Запрыгнув на диван, я перевернулась и свесилась с него вниз головой, корча рожи – и тут закашлялась.

Я думала, это слизь, и крикнула Николь, чтобы она дала мне бумажных платков. На полу валялась упаковка от подарка, который я уже открыла, и Николь ее мне подала. Я сплюнула, но вкус был не как у слизи. Я глянула в бумагу и увидела другой цвет. Ярко-алый. Чистая кровь. Ни следа слизи, только кровь. Вот так вдруг. Даже в груди не болело! Я закричала – не от страха, а от ярости, просто от ЗЛОСТИ! Я еще никогда не плевала кровью. Меня это не испугало, не причинило боли – я просто вышла из себя.

Сами посудите, сочельник, я дома, мне давно не было так весело, и тут такое! Будто мне специально напоминают, что мое веселье долго не продлится и дальше все будет только хуже. Почему? Что я сделала? Почему я должна кашлять кровью из моих бедных легких, сплевывая ее полным ртом на глазах восьмилетней сестренки и вбежавшей в комнату матери?

Я еще совсем юная, я слишком юна для такого дерьма, но одновременно у меня ощущение, что я уже слишком стара для этого.

В больнице я провалялась три дня. Перед выпиской врач сказал, что, когда меня привезли, он думал, я не выкарабкаюсь. Вот так на Рождество я получила нечто особенное, чего не досталось ни одному подростку в нашем городишке, да еще и в подарочной обертке.

* * *

Дорогой Никто!

Я пошла к врачу, и знаете что? У меня легочная функция сто восемь процентов! Как у здоровых легких! Врач глазам не поверил (остальные тоже): чтобы легкие, которые всегда пахали только на тридцать процентов, вдруг выдали сто восемь – это ОЧЕНЬ маловероятно! Меня охватило ощущение собственного бессмертия и непобедимости. Я уже забыла, каково пройти больше шести метров, не задыхаясь. Хотелось крикнуть: «Йес! Видали? Никакие хронические болячки меня не остановят!»

Но на выходных я здорово прокололась.

Понимаете, я не заморачиваюсь постоянно своей болезнью и когда прокалываюсь, никто не понимает, как я могла это сделать.

Единственное объяснение, которое приходит в голову, – я вообще забыла о своем здоровье, потому что от хорошего самочувствия и ощущения собственной нормальности у меня развился комплекс неуязвимости. Поверьте, я каждый день благодарю Бога за то, что всякий раз, как подрываю свое здоровье, мне его словно возвращают. Но сейчас, после бурного уик-энда, я дышу неглубоко и часто, слизь темно-зеленая или коричневая и густая. Возникла и ощутимо усиливается боль в груди, разболелось бедро. Мать снова вызвала врача…

Детская клиника Филадельфии®

Дорогая Хейли!

Привет, Ангелочек, ты как? Прости, что не писала, опять валяюсь в чертовой больнице. В руку вставлен ЦВК [1] – вроде капельницы, только маленькая трубка идет из руки к сердцу. Через катетер в меня закачивается лекарство. Еще приходится терпеть ингаляции – по две каждые четыре часа. Когда я ложусь спать, пять человек будят меня для очередной чертовой ингаляции. Ну, по крайней мере, самочувствие получше.