Дорогой притворщик

Гейбриел предложил руку Психее. Это было всего лишь проявлением обычной вежливости, но он остро ощущал ее близость, легкий аромат розового масла, исходивший от ее кожи, шелест шелкового платья. Они разжигали его чувственность и желание остаться с ней наедине.

– Надеюсь, сегодня снова будет пудинг с жженым сахаром, – сказала Цирцея, не подозревавшая о том, какие страсти кипят вокруг нее. Она подождала, пока тетя Софи возьмет свою палку.

Вспомнив о своих обязанностях, Гейбриел предложил Софи другую руку, но она отмахнулась.

– Я не люблю торопиться, – сказала пожилая женщина. – Пойдем, Цирцея.

В присутствии слуг за обедом говорили о незначительных вещах. Психея рассказывала о людях, с которыми им предстояло встретиться на вечере.

– Вероятно, вы еще познакомитесь с Томасом Аткинсом, вторым сыном графа Уиткина, у его жены темные волосы и…

– Бог с тобой, дитя, – покачала головой Софи, – ты хочешь перечислить всех светских людей, которые сейчас в Лондоне? Да мы уснем, прежде чем доберемся до Форсайтов.

– О, простите, – смутилась Психея. – Я только хотела, чтобы лорд Таррингтон имел представление о том, что его ожидает.

По правде говоря, чем ближе был его дебют в английском высшем обществе, тем сильнее она волновалась. Психея успокаивала себя тем, что Гейбриел прекрасно сыграл свою роль перед ее родственниками. Да и ее горничная несколько часов подробно рассказывала ему, кто есть кто, кто что любит и каких тем следует избегать. Но там он будет один. Она не успела как следует подготовить его, а Психея слышала, что актер ничего не может, если не знает своей роли. Что, если Гейбриел замкнется в себе или допустит такую бестактность, что опозорит не только себя, но и Психею и всю ее семью?

Протянув руку за бокалом, Психея заметила, что рука дрожит. Нет, они справятся, должны справиться, она будет рядом, она подскажет ему, их не разоблачат, они не будут унижены…

Гейбриел видел, как волнуется его «нанимательница», и прятал улыбку. Беспокоится о его первом появлении в свете? У него самого были причины для беспокойства, но он старался не думать о них. Гейбриел внимательно слушал, как она перечисляла гостей. Некоторые имена были ему знакомы, но поскольку до своего изгнания он редко бывал в Лондоне, то не думал, что его сразу же узнают. Там могут оказаться школьные приятели, но не у всех такая зоркость и память, как у Фредди.

После обеда Цирцея пожелала сестре спокойной ночи и остановилась перед Гейбриелом.

– Приятного вечера, – с серьезным видом пожелала она ему, – но будь осторожен.

– Это еще почему? – с подозрением спросила Софи. Цирцея покраснела, она не предполагала, что тетя ее услышит.

– Только потому, что Психея говорит, что есть сплетницы, которые замечают все подозрительное… то есть в любом необычном слове находят только плохое.

– Я уверена, Таррингтон выдерживал бури и пострашнее, чем общение со стаей болтливых старых куриц, которым нечем заняться, – усмехнулась Софи. – А теперь отправляйся в постель, дитя мое.

Цирцея кивнула и вышла из комнаты, а Гейбриел почувствовал, что Психея с тревогой смотрит на него. Сам Гейбриел почти не испытывал беспокойства.

– Пойдемте, дорогая.

Лакей подал Психее накидку. Гейбриелу еще не прислали плаща, но вечер был теплый, а шляпу и перчатки он успел купить. Он помог Софи сесть в карету и протянул руку Психее.

Девушка на минуту заколебалась. Даже сквозь перчатку он ощущал тепло ее пальцев и ту искру, что проскочила между ними, и неожиданно ему захотелось поехать на этот вечер. Там могут быть танцы, а он жаждал обнять Психею, прижать ее к себе и…

– Милорд! – напомнила Психея, щеки которой подозрительно раскраснелись.

– Да. – Опомнившись, Гейбриел помог ей устроиться в карете и занял место напротив нее.

Он предпочел бы сидеть рядом с ней, но так он имел возможность наблюдать за ее лицом, то скрывавшимся в тени, то освещенным светом фонарей. Свет падал на ее высокие скулы и твердый упрямый подбородок. Чувствуя его взгляд, Психея упорно смотрела в окно.

– Надеюсь, на этот раз у Салли будет стол получше, – ворчливо сказала Софи. – Просто позор, что у нее пекут. Ей надо уволить своего повара. – Она ласково потрепала Психею по плечу. – Не у всех есть в доме такая хозяйка, как ты, дорогая. Салли следовало бы у тебя поучиться.

Гейбриел увидел, как выражение лица Психеи смягчилось от удивления и удовольствия. Она с нежностью пожала руку тети.

– Спасибо, тетя Софи.

– Чепуха! Хорошо, что ты наконец выходишь замуж, Психея. Я смогу теперь сидеть дома у камина, а не таскаться за тобой на все эти светские сборища.

Психея улыбнулась, она слишком хорошо знала свою тетю, чтобы обижаться.

– Но тебе же нравятся Салли и ее муж, тетя.

– Они мне больше нравятся, когда погода стоит хорошая и мои кости не болят, – ответила Софи.

Подъехав к дому Форсайтов, перед которым стояло множество карет и фаэтонов, они поняли, что гостей будет немало.