Дороти должна умереть

На вид она была ужасно древней. На испещренном морщинами лице поблескивали бездонные угольно-черные глаза. Мне хватило заглянуть в них лишь на секунду, чтобы понять: эта ведьма стара, как сама Страна Оз. В лицо ударил сильный порыв ледяного ветра. Я отступила на шаг, не зная, радоваться или пугаться. В душе поселились сомнения.

— Кто вы? — изумилась я; шаги Железного Дровосека с каждой секундой становились все громче. — Как вы здесь оказались?

— Я Момби, — отозвалась она скрипучим голосом. — Как я здесь оказалась? А как ты думаешь?

— Тогда… с кем вы? — спросила я.

Старуха лукаво мне подмигнула.

— Очередной глупый вопрос, на который ты уже знаешь ответ. Дам тебе подсказку: я — Злая. Так ты идешь со мной или нет?

Радовало, конечно, что сейчас здесь она, а не Железный Дровосек, но, как и в случае с Питом, я понятия не имела, кто она такая, и не собиралась сию же секунду сломя голову кидаться следом.

— Ну? — нетерпеливо поинтересовалась ведьма, притопывая по полу носком остроконечной туфли. — Они уже близко. Я могу тебя отсюда вытащить, но решать нужно скорее. Ты со мной? Да или нет?

«Да или нет» — обычно такие вопросы задают героям в сказках. Вдруг она сейчас предложит мне какую-нибудь сделку за помощь? А в чем суть сделки, не расскажет. Я соглашусь от отчаяния, а потом узнаю страшную правду, но пути назад уже не будет.

Бах, хлоп, топ, скрип.

— В чем подвох? — засомневалась я. — Я не отдам своего первенца, если вы об этом.

— Ох, — отмахнулась она. — Не страшно, сойдет и второй ребенок.

Заметив, как сильно я побледнела, старуха искренне расхохоталась.

— А ты смышленая! — наконец проговорила она. — Так что, думаю, имеешь право знать. С нами, Злыми Колдуньями, всегда нужно держать ушки на макушке. Но лично меня не особо интересуют дети. Скажу по правде, обожглась уже пару раз. Нет-нет, можешь оставить свое мерзкое отродье себе. Правда, не представляю, как ты вообще умудришься завести детей, если останешься здесь, — смертный приговор Дороти вынесет еще до заката.

Снаружи раздался звук поворачивающегося ключа.

— Девчонки, — вздохнула Момби, покачав головой, когда на стене начали проявляться контуры двери. — Вечно вас не вытянуть из дома. А теперь придется драться. — Старуха отступила в угол и тесно прижалась спиной к стене, словно слилась с ней. — Вижу, у тебя хотя бы нож есть. — Она кивнула на мою руку, сжимающую рукоять оружия так плотно, что казалось, пальцы скоро онемеют от недостатка крови. — Дай-ка мне добавить одно малюсенькое заклинаньице, чтобы слегка его улучшить.

Колдунья вытянула большой палец и мизинец, пошевелила ими, указав на меня, и пару раз прищелкнула языком. Нож в моей вытянутой руке засветился лиловым цветом и запульсировал. Как раз вовремя, если, конечно, от этого оружие действительно стало эффективнее. И тут дверь распахнулась, и в комнату вошел Железный Дровосек.

— Эми Гамм, — возвестил он, — настало время предстать перед судом.

А буквально через секунду Дровосек сообразил, что я в камере не одна.

— Стража! — заорал он. — Схватить девчонку! И колдунью!

Дровосек раскинул свои пальцы-лезвия, двинувшись в сторону моей новой союзницы, а следом в темницу ввалилась и вся его команда. На меня, оттесняя к углу, с лезвием наизготовку наступала Мечерукая. Быстрый шаг в сторону, нырок под руку — и вот, когда девушка повернулась, я направила нож прямо ей в грудь. Я промахнулась, но все же поразилась, насколько близко удалось подобраться и как привычно и легко стало держать в руке оружие.

Внезапно я поняла, что точно знаю, когда стоить нападать, а когда — парировать, как отступить, пригнуться или уклониться. Я почувствовала, что и этим малюткой-ножиком смогу причинить противнику вред. Я принялась резать, кромсать и крушить железных солдат, толпой навалившихся на ретивую пленницу. От прикосновения лезвия на щеке Мечерукой появилась ярко-алая линия. От ее вида я шарахнулась назад, но нож упорно тянул вперед. В мгновение ока я полоснула по колесам Человека-велосипеда, оставив того барахтаться на полу в попытках вновь принять вертикальное положение, отталкиваясь странными, прикрученными к рулю руками.

Когда парень с пластиной вместо рта — тот самый, что убил Индиго, — заломил мне за спину руку, я толкнула его свободной ладонью, выскальзывая из захвата. Солдат развел руками и приготовился к очередному заходу, словно проверяя, посмею ли испытать его вновь. А потом опять напал, только на этот раз пригнувшись и выставив вперед голову на манер тарана.

В последний момент я успела уклониться, но он мгновенно развернулся и боднул меня в спину, сбив с ног. Пару секунд я пролежала не двигаясь, не в силах даже сделать вздох, так что солдат с силой пнул меня в бок, переворачивая на спину. Схватив за шею, он рывком поставил меня на ноги и притянул ближе к себе. Так близко, что я заметила усмешку, пусть и скрытую за ротовой пластиной, но читающуюся в глубине глаз.