Дорожная карта. Том 1. От Москвы и до окраин

– Как меняется природа, в последний раз я был здесь с твоим дедом лет пять назад, – оживился папа. – Мы пошли на озеро, половить рыбку, набрали ягод, как раз поспела черника. Возле озера её было «море». Начали с рыбалки – закинули донки и пошли собирать чернику. Впервые в жизни я встретил морошку, какая чудесная ягода! Набрал полный целлофановый пакет. Вернулись к озеру, вытащили донки, пустые. Позже мы узнали, что на донные удочки здесь не ловят – здесь илистое дно и грузила глубоко уходят в эту сапропель и за собой в ил затаскивают крючки. И вот когда мы возвращались с тяжелыми корзинами ягод, решили отдохнуть у этого пруда. Присели на берегу, вдруг что-то в воде плескануло Я подумал лягушка но твой дед тихонько поднялся, собрал четырехметровую удочку и забросил, насколько смог, в пруд. Тогда здесь не было камышей. Через секунду поплавок лениво поплыл к середине пруда, и там он спокойно ушел под воду. Твой дедушка был опытный рыбак, да и твоя мама в два года на Волге уже рыбачила. Удилище изогнулось дугой. Павел Павлович стал катушкой выбирать леску. Удочка потихонечку стала распрямляться. После долгих усилий твой дед вытащил большого карася. Мы и удивились, и обрадовались. Рыбину посадили в садок, опустили в водичку, и взялись за удочки вдвоём. Поймали ещё двух таких же больших карасей, и решили на этом закончить.

Нам больше не пришлось сюда сходить, не было ни минуты свободного времени – хотелось побыстрей достроить дом.

Пока папа так красочно рассказывал, в камыши забралась Берта, и… тишина. Я даже испугался, никаких звуков. Мама тоже переглянулась со мной, а папа стал снимать ботинки, собрался лезть в пруд выручать псину. Вдруг услышали громкий всплеск, затем зашуршали камыши – к нам вылезла Берта, в зубах держала…большую рыбину?!

– Ни-че-го себе, – взмахнула мама руками, – вот это рыбачёк! Берта, молодчина, ух, какая рыбина! Саша, это карп или карась?

– Это карась, но таких здоровых, я не встречал. Берта ныряла и выбирала рыбку побольше, чтобы нас удивить. Васёк, обязательно сюда сходим ещё разок, только без Берты, она нам не даст вытащить не одной рыбки.

А Берта осторожно положил на траву свою добычу, отошла подальше от нас, отряхнулась, потом вернулась к трепещущей рыбе и прижала её лапой.

– Ну, какие предложения, «господа присяжные и заседатели», как сказал бы Остап Бендер, такая рыбка просится на сковородку. Может, на сегодня, поход в страну приключений завершим? Такую рыбу долго держать на жаре нельзя, – папа сел на траву и одел ботинки.

Домой шли спортивным шагом. В лесу нарвали молоденькой крапивы, положили в корзину с карасём, который изредка помахивал хвостом.

Пока бабушка жарила карася, я рассказывал о наших похождениях, но всё сводилось к восхвалению качеств и заслуг Берты. После моего сбивчивого рассказа, дедушка сказал: «Ты должен понять, что в твоей жизни появилось живое существо, умное, преданное, требующее от тебя много внимания, заботы, а на это, дорогой мой внук, будешь тратить много времени. Экзюпери сказал: «Мы в ответе за тех, кого приручили». У меня был Амур, доберман пинчер, о нём можно написать целый роман. Я работал на заводе и учился в институте на вечернем отделении. Домой приезжал поздно, а нужно было ещё подготовиться к занятиям, зачетам. На работе удавалось только немножко почертить. Сижу ночью над конспектами, а он рядом – положит морду на стол и глядит на меня часами. Потом вздохнёт и отойдёт. Гляжу, а он несёт в зубах мне шапку, кладет на стол и уходит, тащит один ботинок, потом другой. Час ночи, а утром, в семь вставать и бежать на электричку. Но Амур с такой надеждой смотрел на меня своими умными карими глазами, что отказать ему было невозможно. Приходилось идти с ним гулять по ночному посёлку. Он убегает, и я его не вижу пять, десять минут. Потом возвращается, прыгает выше моей головы. И так час-полтора. Прихожу домой, и быстро в постель. И так почти каждый день. Ему очень хотелось общаться со мной – мы были с ним большими друзьями. Однажды я уехал в стройотряд. На мотоцикл деньги решил заработать. Уехал потихоньку, не попрощавшись с Амуром. Он лёг у калитки и ждал меня день, два, три. Ничего не ел. Так у калитки и умер. От тоски».

У деда дрогнул голос, он поднялся и пошёл в сарай, что-то пилил, строгал, и стучал молотком. Вышел со скворечником в руках: «Мужички, давайте повесим скворечник вон на ту сосну, только повыше». Папа подставил лестницу к стволу и, добравшись до первых толстых сучков, полез по ним высоко, под самую верхушку.

– Ну, всё, спускай кончик верёвки, я привяжу птичью дачку, ты поднимай осторожно, не сломай крылечко. Прибей входом на восток. Завтра утром скворцы нас песней разбудят.