Дорожные работы

Он вставил тряпичный фитиль в каждую из бутылок, плотно затыкая горлышки. Отнес воронку в дом. Снег покрывал землю неровными, взвихриваемыми ветром полосками. Подъездную аллею занесло почти полностью. Он положил воронку в раковину, вернулся в гараж, накрыл ведро с бензином плотно прилегающей крышкой и осторожно установил его в багажник «ЛТД». Бутылки с «коктейлем Молотова» поставил в коробку, где они по-солдатски выстроились по стойке «смирно», плотно прижавшись друг к другу. Коробку он пристроил на переднем сиденье автомобиля, на расстоянии вытянутой руки от места водителя. Затем снова отправился домой, сел на диван и, щелкнув кнопкой пульта дистанционного управления, включил телевизор. Передавали вестерн с Дэвидом Дженсеном в главной роли. На его взгляд, ковбой из Дэвида Дженсена был хреновый. Хуже некуда.

По окончании фильма он посмотрел, как Маркус Уэлби лечит девочку, больную эпилепсией. Припадки случались с бедняжкой с пугающей частотой. После сеанса лечения начали передавать рекламу, а затем пошли «Новости». Синоптики предсказывали, что снег будет валить всю ночь, да и завтра днем вряд ли уймется. Людей призывали по возможности не выходить из дома. Дороги сделались опасными, а снегоуборочная техника выйдет лишь после двух часов ночи. Разгул стихии, по мнению того же синоптика, продлится и в последующие несколько дней.

После выпуска новостей он еще с полчаса смотрел телевизор, а потом выключил его. Значит, Орднер пытался его подловить; раскопать хоть какой-то криминал. Что ж, если он, выполнив свою миссию, увязнет в снегу, Орднер своего добьется. Впрочем, «ЛТД» – тяжелый автомобиль, да и резина у него на задних колесах шипованная.

Надев пальто, шляпу и перчатки, он приостановился в дверях. Затем вернулся и как бы заново осмотрел свой дом – кухонный стол, плиту, сервант в столовой, развешанный на стене фарфор, цветущую герань на камине в гостиной; ко всему этому он испытывал чувство, подобное нежности, готовность, если понадобится, грудью встать на защиту. Представив, как машина-разрушитель будет дробить стены, крушить окна и уничтожать все, к чему он привык, он закипел. Нет, не бывать этому! Здесь ползал Чарли, в гостиной он сделал свои первые шаги, а однажды упал с лестницы, насмерть перепугав незадачливых родителей. Сейчас в бывшей комнатке Чарли наверху размещался его кабинет, но именно там бедного ребенка впервые посетили головные боли, а потом стало двоиться в глазах. После смерти Чарли их посетили друзья – едва ли не сотня друзей, – и Мэри подавала им в гостиной кофе с пирожными.

Нет, Чарли, подумал он. Я им не позволю!

Подбегая к гаражу, он заметил, что снега, пушистого и легкого, намело уже дюйма на четыре. Забравшись в машину, он завел двигатель. Бак был заполнен на три четверти. Грея машину, он смотрел на призрачный свет, падавший от приборного щитка, и вспоминал Эрни Уокера. Выхлопные газы. Не самая худшая смерть. Просто уснуть – и не проснуться. Где-то он читал, что отравление окисью углерода сродни сну. Даже щеки при этом приобретают здоровый румянец. Это…

Он вдруг ощутил озноб, а по телу поползли мурашки. Он включил печку. Согревшись, он включил реверс и задним ходом выполз на снег. Плеск бензина в ведре напомнил ему, что он кое-что упустил.

Остановив машину, он вернулся в дом и набил карманы спичками. Затем снова вышел.

Дорога и впрямь сделалась предательски скользкой.

Местами под свеженаметенным снегом был лед, и однажды, затормозив на красный свет на перекрестке Крестоллен-стрит и Гарнер-стрит, его автомобиль пошел юзом и развернулся боком. Выровняв машину, он ощутил, что сердце колотится как безумное. Только этого ему сейчас не хватало! Попади он в аварию с ведром бензина в багажнике, и то, что от него останется, можно будет выскрести ложкой и похоронить в спичечном коробке.

И все же это лучше, чем самоубийство. Ведь самоубийство – смертный грех.

Так по крайней мере считает католическая религия. Однако он не думал, что попадет в аварию. Поток машин резко поредел, но и полицейских не было видно. Должно быть, все по подворотням попрятались. Он осторожно свернул на бульвар Кеннеди, который в его памяти навсегда останется Дюмонт-стрит – решение о переименовании было принято на специальной сессии городского совета в январе 1964 года. Бульвар Кеннеди тянулся из Вест-Сайда почти через весь город, причем на протяжении двух миль пролегал параллельно автостраде номер 784. Примерно с милю он проедет по бульвару, а потом свернет налево, на Гранд-стрит. Далее, примерно в полумиле, Гранд-стрит прекратит существование; как и бывший кинотеатр «Гранд» – да будет земля ему пухом! К следующему лету Гранд-стрит возродится, но уже в виде эстакады. Однако это окажется уже совсем не та улица. Вместо кинотеатра по правую руку теперь можно будет видеть шесть – или даже восемь – асфальтированных полос, по которым помчатся машины.