Дорожные работы

– Да, до востребования.

– Вы не снимаете жилье?

– Снимаю на пару с этим парнем. Только у нас все почтовые ящики взломаны. Но это фигня. Приберегите денежки для себя. У меня тут работенка имеется. А вообще-то плюну я на все и вернусь. Поздравьте меня с Рождеством.

– А что за работа?

– Гамбургерами в забегаловке торгую. В холле понаставили автоматов, так посетители всю ночь напролет дергают за ручки и жрут гамбургеры. Представляете?  По окончании смены приходится отмывать и оттирать эти ручки. Они все заляпаны маслом, майонезом и кетчупом. И видели бы вы, что за народ здесь! Жирные все как свиньи. Дочерна загорелые или обгоревшие на солнце. А трахают все подряд, кроме разве что мебели. Ко мне и мужики, и бабы пристают. Слава Богу, мой парень по сексуальной озабоченности соответствует кусту можжевельника, не то мне пришлось бы… Впрочем, какого хрена я вам все это рассказываю? Я вообще даже понять не могу, зачем вам позвонила. В конце недели получу жалованье и уеду на фиг отсюда.

– Побудьте там месяц, – услышал он свой голос как бы со стороны.

– Что? – изумленно спросила она.

– Не пасуйте так быстро. Если уедете сейчас, то потом всю жизнь будете сожалеть, что так и не выяснили, из-за чего так мечтали туда попасть.

– Слушайте, вы в регби играли? Держу пари, что да.

– Меня даже мячи подавать не подпускали.

– Значит, вы ни хрена не понимаете.

– Я размышляю, не наложить ли на себя руки.

– Вы даже не… Что вы сказали?

– Что размышляю, не наложить ли на себя руки. – Он произнес это с ледяным спокойствием. Его больше не волновало ни разделявшее их расстояние, ни то, что их могут подслушать люди из телефонной компании, Белого дома, ЦРУ или ФБР. – Я пытаюсь кое-что сделать, но ничего не выходит. Должно быть, потому, что я уже слишком стар. Несколько лет назад случилась одна неприятность, но тогда я даже не подозревал, как она на мне отразится. Думал, переживу как-нибудь. Однако с тех пор становилось только хуже и хуже. Я уже заболел по-настоящему.

– У вас рак? – спросила она шепотом.

– Похоже, что да.

– Вы должны обратиться к врачам, выяснить…

– Это душевный рак.

– У вас просто мания величия.

– Возможно, – сказал он. – Впрочем, это не важно. Маховик уже раскручен, и механизм запущен. Одно только меня сейчас по-настоящему беспокоит. Порой мне вдруг начинает казаться, что я просто персонаж некоего скверного романа, автор которого уже заранее предрешил, кто какую роль играет и чем дело кончится. Мне проще думать так, чем валить все на Бога – за что он меня так наказывает? Нет, дело в этом скверном писателе; это он во всем виноват. Это он придумал, что мой сынишка погиб от опухоли мозга. Еще в первой главе. Самоубийство же, состоится оно или нет – ему место уже лишь перед самым эпилогом осталось. Совершенно идиотский роман. Дурнее некуда.

– Послушайте, – озабоченно промолвила она, – может, вам обратиться в какую-нибудь службу доверия…

– Там мне ничем не помогут, – ответил он. – Да дело и не в этом. Это я вам  хочу помочь. Осмотритесь по сторонам, прежде чем решите все бросить и уехать. И с химией своей кончайте – вы ведь мне обещали…

– Нет, – перебила она. – Это только здесь так. В другом месте все будет иначе.

– Все места будут для вас одинаковы, пока вы сами не изменитесь. Когда вы сами относитесь к себе как к дерьму, вам и вокруг все дерьмом кажется. Поверьте – уж я-то это знаю. Газетные заголовки, даже рекламные щиты и плакаты – все мне кричат: «Смелей, Джорджи, вышиби себе мозги!» От всего этого сдохнуть можно.

– Послушайте…

– Нет, это вы  послушайте! Спасайтесь, пока не поздно. Стареть – это все равно что ехать на машине по снегу, который с каждым ярдом все глубже и глубже становится. В конце концов вы увязаете по самую крышу, а колеса лишь беспомощно прокручиваются, буксуя на месте. И надеяться вам не на кого – никто вас не откопает. И это жизнь. Готовых рецептов вам не подарят. И ни один конкурс вы просто так не выиграете. И никто не будет сопровождать вас повсюду с камерой, чтобы запечатлеть каждый ваш шаг. Все только наблюдают, как вы барахтаетесь. Вот  в чем закавыка. Понимаете?

– Но ведь вы даже не представляете, что здесь  творится! – вскричала она.

– Верно. Но зато я слишком хорошо представляю, что творится здесь!

– Вы за мою жизнь не отвечаете.

– Я вам вышлю пятьсот долларов – на имя Оливии Бреннер, Лас-Вегас, почтамт, до востребования.

– Меня уже здесь не будет. Вам перешлют деньги назад.

– Нет, я не оставлю обратного адреса.

– Тогда лучше выбросьте их.

– Они вам пригодятся, чтобы найти работу получше.

– Нет.

– Тогда используйте их вместо туалетной бумаги, – отрезал он и положил трубку. Руки его дрожали.

Пять минут спустя телефон зазвонил снова. Телефонистка спросила:

– Вы примете звонок…

– Нет, – перебил он и положил трубку.

В тот день телефон звонил еще дважды, но звонили уже другие люди.

* * *