Досье Дрездена

Я сжал покрепче челюсти, давя в себе рыдающие вопли, всё ещё пытающие вырваться из меня, и оттолкнул подальше эти крошечные, ужасные слова — голос Имариила, должно быть. Я заставил себя равномерно дышать, несмотря на боль и жжение на коже и в лёгких, несмотря на жгучие капли слёз и крови в моих глазах. И снова поднял щиты, отодвигая боль на безопасное расстояние. Они были шаткими, и некоторое количество боли просочилось сквозь них обратно на своё место, но я сделал это.

Потом я поднял взгляд на Майкла и кивнул.

Он адресовал мне быструю, свирепую улыбку и встал, протянув мне руку.

Я ухватился за нее и поднялся, глядя мимо Майкла на стоящего неподалеку Грея, снова сменившего обличье Харви на своё собственное. Он опять открыл дверь в хранилище Аида. Позади него подтягивались остатки команды (минус Вязальщик), пока большой, расплывчатый силуэт дженосквы закрывал дверь с громким, пустым звуком схлопывающегося воздуха.

— Она пробежала мимо быстро, пока шла перестрелка, — сказал мне Майкл. — Не было никакой возможности ее остановить.

Горло жгло и ощущалось ободранным, но я прохрипел:

— Всё обошлось. Спасибо.

— Всегда пожалуйста.

Никодимус подошёл к нам с совершенно нейтральным выражением на лице и посмотрел на Майкла.

— Нет нужды бояться дальнейшего вмешательства Тессы. Ей потребуется некоторое время, чтобы взять себя в руки. Как вам это удалось? — спросил он.

— Я ничего не делал, — просто ответил Майкл.

Никодимус и Дейрдре обменялись беспокойными взглядами.

— Вы все, услышьте меня, — тихо сказал Майкл. Он повернулся и встал между ними — падшими ангелами, чудовищами, негодяями и отменными извергами — и мной. — Вы думаете, что ваша сила создаёт мир, в котором вы живёте. Но это иллюзия. Мир создаёт ваш выбор. Вы думаете, что ваша сила защитит вас от последствий этого выбора. Но вы ошибаетесь. Вы создаёте свои собственные награды. Есть Судья. В этом мире есть Справедливость. И в один прекрасный день вам воздастся по заслугам вашим. Выбирайте тщательно.

Его голос странно отдавался в воздухе, он не был громким, но пробирал насквозь. Это был не просто голос смертного, в нём сквозило понимание чего-то, лежащего вне времени и пространства. В этот миг он был Посланником, и никто из услышавших его не усомнился бы в этом.

В хранилище воцарилось молчание, и никто не двигался и не говорил.

Никодимус отвернулся от Майкла и спокойно произнес:

— Дрезден, ты в состоянии открыть Путь?

Я вздохнул, чтобы успокоиться, и огляделся в поисках ключа от наручников. Я уронил его, пока меня одновременно жрали, душили и сводили с ума. Чёрт, да мне невероятно повезло, что это всё не вызвало у меня анафилактический шок.

Или, учитывая все обстоятельства, возможно, удача тут вообще ни при чём.

Майкл заметил ключ и поднял его. Я протянул ему руку, и он принялся открывать наручники.

— Что это значит? — шёпотом спросил я его.

— Ты всё слышал не хуже меня, — ответил он, слегка пожав плечами. — Полагаю, это сообщение предназначалось не нам.

Я медленно посмотрел на остальных, пока снимал наручники и думал, что, возможно, так и было.

«Уриил, — подумал я. — Ты подлый ублюдок. Но ты не сказал мне ничего такого, о чём бы я уже не подозревал».

Терновые наручники были сняты, и ледяная сила Зимы вновь растеклась внутри меня. Боль исчезла. Ободранная, пожёванная кожа перестала ощущаться. Истощение ушло прочь, и я глубоко, медитативно вздохнул.

Затем я призвал свою волю, развернулся на каблуках, резанул воздух своим жезлом и произнёс:

— Aparturum!

С хлынувшей волной моих воли и силы, с внезапно вспыхнувшей полосой красного угрюмого света в воздухе, я разорвал пространство, открывая проход в Подземный мир.

Глава 37

Все лампочки разлетелись вдребезги с фонтанами искр, и в тот же миг за нашими спинами прогремел взрыв, и закрытая дверь хранилища загудела, как огромный колокол. Толстые стальные стены должны были выдержать взрывы противопехотных мин, но мне не хотелось думать, сколько кусков металла сейчас срикошетило и отлетело во всевозможных направлениях, и я спрашивал себя, не погиб ли кто-нибудь только что.

Раздался жуткий скрежет, словно какая-то часть здания медленно рушилась где-то за стенами хранилища, и в тусклом красном свечении, шедшем из разрыва в ткани реальности, я едва мог разглядеть окружавшие меня лица.

— Адские колокола! — сказал я Майклу. — А как же Вязальщик? И заложники?

— Я помог ему их перетащить, — быстро ответил Майкл. — Отчасти поэтому я так долго до тебя добирался. Как только узнали о минах, мы убрали всех из того коридора и подняли на второй этаж.

— Где вокруг пули так и летают, — сухо добавил Грей.

Я поморщился, но поделать ничего не мог. Марконе заложил эти мины, а не я, и мне только оставалось надеяться, что первый удар, направленный на хранилище, лишил ударное ядро большей части силы.