Доспехи Бога, или Сын Богини Севера

Этим я и занялся, ещё не зная, что терпения предстоит набраться изрядного. Я ел, спал, разговаривал с порифидами. Они оказались не лучшими собеседниками, но других просто не было. Правда, раз подлетела огромная птица, практически не шевеля даже крылом, сделала круг, словно разглядывая нахала, который вторгся в её исконные владения. Затем также величественно удалилась, не тратя силы на взмахи крыльями.

– По всей видимости, тебе встретился буревестник, альбатрос, – сказал Сечень.

– Наверное, он мне не представился, – пошутил Махайн и продолжил. – Я был ему рад. Хоть какое-никакое, а развлечение. Хотя в один момент я опасался, что он ринется в атаку на мой шар. Приготовился мысленно закрыть его и внушить образ какого-нибудь врага. Правда, так и не придумал – какой именно? Не скорпиона же рисовать ему в воображении!

Глава 28. Махайн-странник

– День за днём я видел внизу только воду, – продолжал рассказывать о своём путешествии в небесах Махайн. – Только её цвет менялся в зависимости от угла освещения поверхности солнцем – от бледно серого до тёмно-синего. Чудилось, что я навечно застыл на одном месте, и пробуду здесь до дня своей смерти, если только шар не рухнет вниз. Но по некоторым приметам замечал, что всё-таки я двигаюсь, пусть и очень медленно.

Первой закончилась вода. Я понял, что еду лучше не трогать, она только усилит жажду. Пить хотелось всё больше и больше. Я думал только о воде, мечтал о ней. Потом посмотрел на безбрежную водную гладь и рассмеялся:

– Да вот же вода! Я умираю от жажды прямо у воды! Точнее, над водой.

Тут же скомандовал порифидам прекратить выделение газа, а потом – начать его поглощать. Воздушный шар резко пошёл вниз. Я испугался, что упаду в воду и велел делать сие медленнее. В конце концов, соблюдая предельную осторожность, мне удалось спуститься до воды. При этом я заметил, что по мере спуска скорость моего полёта как бы росла. Потом догадался, что это просто иллюзия, с высоты движение мало ощущалось. Это меня обнадёжило в том плане, что я куда-то лечу, а не застыл на одном месте.

Похвалил себя, что взял с собой верёвку. Привязал её к одному из освободившихся бурдюков и им зачерпнул воду с поверхности. Жадно принялся пить, но первый же глоток вызвал рвотный позыв и я изверг всё наружу, а потом долго плевался. Вода оказалась горько-солёной. А я ещё в гавани в головах моряков нашёл мысль о том, что соленую морскую воду пить нельзя, она приводит к смерти.

Тут же вылил всю воду обратно и приказал моллюскам начать выделение газа. Всё повторилось: по мере набора высоты казалось, что воздушный шар теряет скорость, а затем снова как бы застыл на привычном месте среди облаков. Единственным удачным моментом моего провального мероприятия стало понимание того, что я всё же лечу куда-то. Правда, казалось, что буду лететь вечно, и ничего не изменится.

Но вечером заметил впереди тёмную полоску. Долго смотрел, затаив дыхание, словно опасаясь спугнуть её. Она росла и росла. Это была земля! Как сильно я досадовал, что скоро скрылось солнце и я уже практически ничего не мог разобрать внизу под собой.

С преогромным понятным нетерпением дождался утра…

Прильнул к прорези мешка и увидел сплошные зелёные заросли, среди которых текла широкая река. Я закричал от восторга, только что плясать не стал! Успокоил себя и велел порифидам начать поглощение газа. Осторожно спустился, у самой земли воздух оказался практически неподвижным, завис над водой и забросил свой бурдюк, помотал верёвкой, к которой он был привязан, заставив его погрузиться, затем вытащил. Теперь уже внизу была питьевая вода. Да какая вкусная! Я напился вволю и наполнил ею остальные бурдюки.

А с самым последним бурдюком я получил приятный подарок – рыбу в пару моих ладоней. Я достал её, хотя она сильно билась в моих руках, и ножом обезглавил, выбросив обрезок в воду. Выпотрошил, промыл и съел сырой. Почему-то захотелось сделать так. Мало что в своей жизни я ел вкуснее.

Ближе к полудню ощутил себя полным сил, с удовольствием сжевал кусок валяного мяса и пару сухарей. Запил их свежайшей водой.

Поднял шар выше и заметил, что тут имеется ветер, он понёс меня дальше. Среди деревьев я видел таких чудовищ, что не рискнул высадиться среди них. Да и лес никогда не нравился мне, я всегда жил в горах, в степи, где большие открытые пространства, а тут враг может наброситься из-за каждого дерева или куста.

Только на следующий день оказался над землёй с редкими деревцами. Они показались мне совсем чахлыми. Воды я не видел. Наконец приметил озерцо, к которому вели заметные тропы. Их протоптали животные, которые приходили сюда на водопой. То, что находилось в ней, звания воды не заслуживало, это была грязная, неприятная даже для глаз жидкость, на которой плавал различный мусор, листья, трава.

Далее встретил реку, но около неё было слишком много растительности и крупных животных.

Только далеко в стороне попался оазис с источником свежей воды, который тёк несколько десятков локтей и затем иссякал, поглощённый песком.