Достаточно трёх. Возрождение Ганзалеона. Книга 1

Спускаясь вниз, уже знала, куда уеду. К фиолетовому океану, его тёплому бризу и успокаивающим волнам.

Мужья отказывались отпускать, но я твёрдо стояла на своём. Уеду. Одна. Мне надо побыть в одиночестве, подумать. Они уступили, вверив меня охране. Садилась в аэромобиль, ни разу не оглянувшись, не посмотрев на свой мираж.

Глава 16

Прилетев, отправилась на пляж. Чёрный закат с красными всполохами накрыл тёмную гладь, нагретый песок мерцал в последних отблесках засыпающего солнца. Ходила по кромке, набегающей пушистыми барашками воды, черпая ногами мокрый песок. Вспоминала каждый день, проведённый на этой планете. От первых месяцев уже не сворачивалась в узел, всё хорошее покрыло сполна ту боль, страх и унижение. Я всё время плыла по течению, зарываясь с головой в одеяло при каждом обрыве. Я и сейчас в него зарылась, не смогла смириться с происходящим и просто сбежала, найдя одеяло потолще. К сожалению, я знала единственный способ переваривания проблем – уединение в себе, в своих мыслях.

За три с лишнем года, проведённые здесь, первый раз осталась по-настоящему одна. Тишина успокаивала, умиротворяла. К утру могла трезво взвешивать все за и против своего существования. Позавтракав, поплелась на пляж, набрала горку камешков и начала простой подсчёт.

Они по натуре жестокие звери – камушек вправо.

У них поганые законы – камушек вправо.

У них отвратительная церемония бракосочетания – камушек вправо.

Они очень чуткие, заботливые в связке – камушек влево.

Они перестали завозить женщин для дома терпимости – камушек влево.

Они подсаживают девушек на наркоту, продолжая насиловать – камушек вправо.

Пользуются сывороткой, чтобы избавить от страха и боли – камушек влево.

Они окружают девушек несвойственной до привязки заботой, ради того, чтобы те были счастливы – камушек влево.

Они всегда бросаются на помощь, жертвуя собой, когда это требуется – камушек влево.

У них огромные, добрые сердца, отданные полностью семье – камушек влево.

От них получаются потрясающе красивые дети – камушек влево.

Я очень люблю их, а они меня – горстка камушков влево.

Я не под сывороткой. Я под любовью! Такой сильной, что разрывает грудь от одиночества. Регина тоже любит мужей не меньше. Она одна из первых опробовала на себе сыворотку. Кроме нежности и прекрасной дочери, других последствий неправильного начала я не увидела. Может нужно отпустить свою совесть и дать братьям Гартал шанс. Может через пару месяцев Вероника понесёт, пройдёт церемонию и обзаведётся привязкой. Ведь с привязкой впереди тысяча лет счастливой жизни в безмерной любви, в долгожданном материнстве, а без неё максимум девяносто лет одиночества и случайных связей на Земле.

Моя левая кучка значительно выросла, оставив правую сиротливо краснеть на белом, чистом песке. Стало легко на душе. Ну и пусть они звери. Они мои звери. Такие покладистые, милые, пушистые. Да. Зубы есть. Но кусают они врагов, не меня. Захотелось родить маленьких зверёнышей, таких же как папы, чтобы всегда были вместе, как мужья. И хоть девочки здесь в большом дефиците, разбавить бабскую компанию не мешало.

Ночью меня сжирала тоска. И это не привязка. Привязка всего лишь рычаг для ускорения, а дальше сплетение душ, сердец, тел, спаивание мировоззрения, объединение дыхания. Теперь есть одна жизнь на всех, стянутых этой любовью. Теперь сердца только вместе, в один такт, в одно движение.

Заснула под утро после того, как приняла решение вернуться завтра домой. Сон был тревожный, с запахом гари и горечи во рту. Проснулась от дыма, заполонившего комнату, застилавшего всю видимость густой, вонючей серостью. На ощупь добралась до двери, открыла и отшатнулась обратно. Весь коридор пожирали языки огня, жадно заглатывая мебель, обшивку, стены и пол. Я оказалась отрезана от внешнего мира горящей стеной, гудящей от нехватки кислорода. Где-то внизу охрана пыталась пробиться ко мне, расколачивая попадающуюся на пути мебель. По их крикам поняла, что это невозможно, вернулась к окну, распахнула створку. Второй этаж, не так уж и высоко. Переломанные ноги Старас вылечит, так что можно прыгать, пока огонь не ворвался в спальню.

Села на подоконник, перекинула ноги, страшно до тошноты, но там дети, мужья, а здесь бесперспективная смерть, не оставляющая ничего на своём пути. Закрыла глаза, подготовилась, оттолкнулась. Несколько секунд полёта, растянувшиеся на всю мою жизнь и крепкие руки, поймавшие, не давшие упасть, разбиться, горячие губы, размазывающие слёзы на лице. Не открывая глаз, я знала, это мой сладкий Даян, это его запах окутывает счастливой волной.

Они прилетели за мной, устав томиться от разлуки, устав ждать, пока моя дурная голова вылезет из-под одеяла. Они заберут меня и будут любить, оберегать, баловать, жить ради меня. И я буду любить их больше жизни.