Доставить и выжить

— А ты знаешь, это даже прикольно, — произнес он. — Давай на ты, хорошо? Я имею в виду тачку. Моя "Паджеро", а я люблю большие аппараты, я ведь и сам не мелкий, "поцеловалась" на днях с одним… не при даме будет сказано, ну я и отдал ее костоправам в работу, а пока эту букашку взял у друга поездить. Ощущения, доложу тебе, очень специфические…

Знахарь врал привычно и вдохновенно. Они действительно поехали к его отцу. Галина так и не поняла, зачем это было нужно. И главное — кому. Отец встретил их спокойно, было незаметно, чтобы он ждал сына. Матери Сергея дома не оказалось. Они пили чай, спокойно и ровно беседовали.

Девушку не покидало ощущение, что профессор относится к ней немного насмешливо, и она все никак не могла понять причину этой насмешки. К концу визита у нее возникло легкое ощущение, что ее надули, разыграли, заманили с какой-то неясной еще целью, но Сергей был весел, блистал остроумием, совершенно очевидно флиртовал с ней, старался обаять ее, своего добился, и когда попросил ее поехать с ним "еще в одно место", а потом "еще в одно", она соглашалась без особых уговоров.

Потом они полдня мотались по его делам, он беззастенчиво бросал ее в машине — "посторожи", причем его "я сейчас" во всех случаях растягивались на полчаса, а то и на час.

Потом был ресторан с очень понравившимся ей грузинским вином, красным, терпким, ощутимо хмельным. Казино, где они сначала немного выиграли, а к концу изрядно проигрались. А на десерт — дискотека.

Сергей самозабвенно прыгал под музыку, что при его крупных габаритах выглядело слегка комично, а в перерывах между танцами они накачивались шампанским.

Когда Сергей привел ее в свою холостяцкую квартиру, она испугалась, что он попросит ее "слегка прибраться" — бардак был первостатейный, "берложий", как она определила про себя. Но это ему и в голову не пришло, видимо, такой "порядок" его вполне устраивал.

Первым делом он настоял, чтобы она позвонила родителям, сообщила, что не придет ночевать, чтобы те не беспокоились. Ее несколько покоробил тот самоуверенный, исключающий всякие сомнения вид, с которым он давал наставления, но она не стала спорить.

Они провели вместе ночь, и Галина была на седьмом небе. Все, что было до этого — учеба, планы, подруги и даже Владик… нет, особенно Владик — казалось ей мелким, пресным, не заслуживающим внимания на фоне того огромного, настоящего, что так неожиданно свалилось на нее.

Даже когда Сергей принялся вдруг демонстрировать ей посреди ночи свою дымовую шашку, это показалось ей милым и забавным. Он подробно и заинтересованно, ну сущий мальчишка, объяснял ей, чем отличается его снаряд, используемый на киностудиях для создания задымленности, от дымовой шашки, применяемой в боевых условиях, а она, устало распластавшись на кровати, с улыбкой внимала ему, хотя ей было глубоко наплевать на все различия. Действительно, какая ей разница, что дым в "киношной" шашке менее устойчив, гораздо безвреднее и выходит в строго определенном направлении…

Сергей даже поджег одну такую шашку, бросив ее на сковородку, которую установил на подоконник. Галина пыталась протестовать, ей вовсе не улыбалась перспектива провести остаток ночи в газовой камере, но он не послушал. Дым действительно полностью вытянуло в окно, в комнате запах почти не ощущался, а поскольку весь дым уже спал и во дворе было темно, валящие из окна довольно густые клубы дыма остались незамеченными и не вызвали ни малейшей тревоги.

— Вот видишь, двадцать минут и даже запаха не осталось! — восторженным шепотом возвестил Сергей. — Классно?

— Просто фантастика! — иронизируя, согласилась Галина.

Происшедшее странным образом возбудило их и привело в объятия друг к другу.

Галина заснула абсолютно счастливой. И проснулась счастливой. Чего нельзя было сказать о последующих часах.

20

— Значит, ты просто использовал меня. Я, как дура, пропускаю занятия, вру с три короба родителям про какую-то несуществующую подругу, моталась с тобой по всему городу на этом драндулете, рискуя попасться на глаза знакомым… И еще Владик… А ты меня просто использовал! — на глаза девушки навернулись слезы.

— Ну что ты, Галчонок. Не говори так.

Галина чувствовала злость и досаду. Сразу ведь было понятно, что этот плейбой не просто так остановил ее на улице, а преследуя свои, далеко не плейбойские, меркантильные интересы. Влюбилась, как дурочка. Было бы в кого. Невооруженным глазом видно, насколько они не подходят друг другу. Он же совсем не их круга. И часы от Франка Мюллера, равно как и остальной прикид, ничего не меняют. А вот квартира — показатель. Мужик, обыкновенный мужик.

И отец его такой же — крупный, с простым самоуверенным лицом, с мощными руками пахаря. Нет в них той утонченности, породистости, того настоящего, чего не добьешься никаким образованием и воспитанием, ни даже состоянием, с этим нужно родиться. И что она только в нем нашла! Ну здоровый, ну неглупый, ну остроумный. Ну в постели… Но ведь она, как оказалось, нужна ему только для "дела". Это само по себе унизительно, но главное — потом что? Что потом?!