Достижения Лютера Транта

"Но со времени моего последнего письма к вам, мисс Уолдрон, произошел странный и поразительный инцидент, который меня очень беспокоит. Мы, как вы увидите из письма, находимся в отеле Шепхерд в Каире, но не смогли, по нашему обычаю, получить смежные номера. Было уже за полночь, и миллионы звуков этого вавилонского города, наконец, замерли в жаркой и бездыханной тишине. Я писал письма, а когда закончил, погасил свет, чтобы избавиться от его тепла, зажег вместо этого маленькую ночную лампу, которую ношу с собой, и, все еще частично одетый, бросился на кровать, не имея, однако, ни малейшего представления о том, чтобы лечь спать, прежде чем раздеться. Лежа там, я отчетливо услышал тихие шаги по коридору, в который выходит моя комната, и остановившиеся, по-видимому, перед дверью. Я решил, что это не были шаги европейца, поскольку шедший был либо босиком, либо в мягких сандалиях. Я повернул голову к двери, ожидая стука, но его не последовало. Дверь тоже не открылась, хотя я еще не запер ее. Я уже собирался встать, чтобы посмотреть, что от меня хотят, когда мне пришло в голову, что шаги, вероятно, остановились не у моей двери, а у двери прямо напротив, через коридор. Без сомнения, мой сосед напротив просто вернулся в свою комнату, и его шаги перестали доноситься до моих ушей, когда он вошел и закрыл за собой дверь. Я задремал. Но полчаса спустя, насколько я могу судить, я проснулся и подумал о необходимости раздеться и лечь в постель, когда легкий, очень легкий шорох привлек мое внимание. Я внимательно прислушался, чтобы определить направление звука и определить, был ли он внутри комнаты или снаружи, а затем услышал более слабый и ровный звук, который не мог быть ничем иным, как дыханием. Какое-то живое существо, мисс Уолдрон, было в моей комнате. Звуки доносились со стороны стола у окна. Я повернул голову так тихо, как только мог, и заметил, что человек держит лист бумаги под светом лампы. Он сидел за столом и просматривал бумаги на моем письменном столе. Но очень слабый шум, который я издал, поворачиваясь на кровати, предупредил его. Он поднялся, с шипением втянул воздух, его ноги мягко и быстро застучали по полу, моя дверь скрипнула под его рукой, и он ушел, прежде чем я успел спрыгнуть с кровати и перехватить его. Я выбежал в коридор, но он был пуст. Я прислушался, но не услышал никакого движения ни в одной из комнат рядом со мной. Я вернулся и осмотрел письменный стол, но не обнаружил ничего пропавшего, и было ясно, что ничего не тронуто, кроме нескольких моих писем от вас. Но, прежде чем, наконец, лечь спать, вы можете мне поверить, я тщательно запер свою дверь и утром я сообщил о случившемся в офис отеля. Единственное описание, которое я мог дать о злоумышленнике, заключалось в том, что он определенно носил тюрбан, и он показался мне даже больше обычного. Служащие отеля не видели никого, кто выходил или входил в мой коридор в ту ночь, и кто соответствовал бы этому описанию. Тюрбан и отсутствие европейской обуви, конечно, определили, что он был египтянином, турком или арабом. Но какой египтянин, турок или араб мог проникнуть в мою комнату с какой-либо другой целью, кроме грабежа, что, конечно, не было целью моего злоумышленника, поскольку ценные вещи в письменном столе были нетронуты. В тот же день, правда, у меня была стычка, дошедшая почти до драки с арабом-бедуином на обратном пути из Гелиополиса, но если это был он, почему он должен был отомстить моему письменному столу, а не мне? И какая причина на земле могла быть у любого последователя Пророка для изучения с таким особым вниманием моих писем от вас? Это была настолько странная вещь, что я потратил столько времени, чтобы рассказать вам об этом – одна из самых странных вещей, с которыми я сталкивался за всю свою жизнь; и Лоулер может понимать это не больше, чем я.

– Кто этот Лоулер, который тогда был с мистером Экстоном? – Трант с интересом оторвал взгляд от последней страницы письма.

– Я знаю только, что он был другом, с которым Говард подружился в Лондоне – интересный человек, который много путешествовал, особенно по Америке. Говард был одинок после смерти своей матери, и поскольку мистер Лоулер был примерно его возраста, они подружились и путешествовали вместе.

– Возможно, молодой англичанин?

– Я больше ничего не знаю, кроме того, что он служил в английской армии – в Королевском Сассекском полку, но был вынужден отказаться от своей службы из-за обвинений в мошенничестве в картах. Говард всегда считал, что обвинения были ложными, но именно поэтому он захотел путешествовать.

– Вы не знаете о каких-либо других неприятностях, которые были у этого Лоулера?

– Нет, никаких.

– Тогда где он сейчас?

– Мертв.

– Мертв? – лицо Транта вытянулось.

– Да, он был тем самым другом, о котором я говорил, который пропал – утонул при крушении "Гладстона" как раз перед тем, как Говард отправился домой.

Трант взял следующее письмо, на котором была дата и почтовый штемпель Калькутты.