Достоевский. Энциклопедия

Генерал от инфантерии, приезжавший из Петербурга с ревизией в Омск в начале 1850-х гг. В «Записках из Мёртвого дома» Достоевский упоминает об этом, не называя фамилии ревизора: «На второй же день по прибытии в город он приехал и к нам в острог. Дело было в праздник. Ещё за несколько дней у нас было всё вымыто, выглажено, вылизано. Арестанты выбриты заново. Платье на них было белое, чистое. <…> Целый час учили арестантов, как отвечать, если на случай высокое лицо поздоровается. Производились репетиции. Майор [Восьмиглазый] суетился как угорелый. За час до появления генерала все стояли по своим местам как истуканы и держали руки по швам. Наконец в час пополудни генерал приехал. Это был важный генерал, такой важный, что, кажется, все начальственные сердца должны были дрогнуть по всей Западной Сибири с его прибытием. Он вошёл сурово и величаво; за ним ввалилась большая свита сопровождавшего его местного начальства; несколько генералов, полковников. <…> Молча обошёл генерал казармы, заглянул на кухню, кажется, попробовал щей. Ему указали меня: так и так, дескать, из дворян.

— А! — отвечал генерал. — А как он теперь ведёт себя?

— Покамест удовлетворительно, ваше превосходительство, — отвечали ему.

Генерал кивнул головою и минуты через две вышел из острога. Арестанты, конечно, были ослеплены и озадачены, но все-таки остались в некотором недоумении. Ни о какой претензии на майора, разумеется, не могло быть и речи. Да и майор был совершенно в этом уверен ещё заранее…»

Шмейсер Адам Иванович

(1817—?)

Врач в Семипалатинске. Достоевский лечился у него и общался с ним и членами его семьи. В 1855 г. Шмейсер вышел в отставку по состоянию здоровья и уехал в Москву. Сохранилось два письма Достоевского от 22 декабря 1856 г., которые он написал и послал в одном конверте в Москву жене врача — Шмейсер Сусанне Карловне и его сестре — Шмейсер Марии Ивановне, с рассказом о новостях семипалатинской жизни: «Наехала бездна народу одинокого. Все, начиная с губернатора, холостые. А только семейное общество придает физиономию городу. Тут только и может быть разнообразие жизни. Холостой же круг вечно всегда и везде живёт одинаково. Однако у нас бывают и балы и праздники. Вы подробно описывали впечатления Ваши при въезде бесценного монарха нашего в столицу, для коронованья. Всё это, будьте уверены, отозвалось по всей России, от Петербурга до Камчатки; не миновало и Семипалатинска! Всё общество наше устроило бал, по подписке, и день празднования коронации у нас проведен был и торжественно и весело. Дай Бог царю многие лета.

Да, конечно, если б Вы когда-нибудь приехали в Семипалатинск, то конечно не узнали бы его. Он даже обстроился лучше. Но правда Ваша: прошедшее всегда милее настоящего. Вы сами с грустью сознаётесь в том, говоря, что я Вам напомнил прошедшее письмом моим…»

Штакеншнейдер Елена Андреевна

(1836–1897)

Хозяйка литературного салона, в котором часто бывал Достоевский, дочь академика архитектуры, автора Мариинского, Николаевского и некоторых других петербургских дворцов Штакеншнейдера Андрея Ивановича (1802–1865), сестра известного юриста Штакешнейдера Адриана Андреевича (1841–1916), который консультировал писателя при описании судебного процесса в «Братьях Карамазовых». Писатель познакомился с нею в 1860 г., в доме её отца, но более близкое их общение началось позже. А. Г. Достоевская вспоминала: «В 1873 году Фёдор Михайлович возобновил старинное знакомство с семейством Штакеншнейдер, центром которого была Елена Андреевна, дочь знаменитого архитектора. Она была умна и литературно образованна и соединяла у себя по воскресеньям общество литераторов и художников. Она была всегда чрезвычайно добра к Фёдору Михайловичу и ко мне, и мы очень сошлись. <…>

Кроме литературных вечеров, Фёдор Михайлович в зиму 1879/80 года часто посещал своих знакомых <…>. Бывал на вечерах у Елены Андреевны Штакеншнейдер (дочери знаменитого архитектора), — у ней по вторникам собирались многие выдающиеся литераторы, читавшие иногда свои произведения. <…> Фёдор Михайлович очень уважал и любил Елену Андреевну Штакеншнейдер за её неизменную доброту и кротость, с которою она переносила свои постоянные болезни, никогда на них не жалуясь, а, напротив, ободряя всех своею приветливостью» [Достоевская, с. 279, 375–376]