Достоевский и евреи

…в начале 60-х годов, когда Достоевский вместе со старшим братом стал издавать журнал «Время», перед нами совершенно другой человек — идеолог «почвенности», призывающий к конвергенции идей западников и славянофилов, вполне доверяющий царю и правительству.

«Наш демос доволен и удовлетворен» — пишет Достоевский. «Наш верх сам стал демократичен или вернее народен, и кто может отрицать это»[132].

<…> У Гоголя, мы находим много глубоких и существенных критических размышлений о западной культуре, но не в этом основной смысл построений Гоголя, а в утверждении, что в Православной Церкви «заключена возможность разрешения всех вопросов, которые ныне в такой остроте встали перед всем человечеством» <…>. Гоголь зовет к перестройке всей культуры в духе Православия и является, поистине, пророком «православной культуры <…>. Самую Церковь Гоголь вое время понимает, как живое соединение мистической силы ее с историческим ее воздействием на мир: «полный и всесторонний взгляд на жизнь остался в Восточной Церкви — в ней простор не только душе и сердцу человека, но и разуму во всех его верховных силах». Для Гоголя «верховная инстанция всего есть Церковь», «Церковь одна в силах разрешить все узлы, недоумения и вопросы наши». «Есть внутри земли нашей примиритель, который покуда не всеми виден, это — наша Церковь… В ней правило и руль наступающему новому порядку вещей, — и чем больше вхожу в нее сердцем, умом и помышлением, тем больше изумляюсь чудной возможности примирения тех противоречий, которых не в силах теперь примирить Западная Церковь <…>, которая только отталкивала человечество от Христа» [ЗЕНЬКОВСКИЙ. С. 28, 186–187].

Сменив вехи, Достоевский и в свое отношение к новому кумиру привнес, однако, и известный заряд критической иронии.

Иллюстрацией того, в какой степени поляризовано было русское интеллектуальное сообщество 1840-х гг. по линии «либералы-западники» и «чуткие к истинно русским интересам и к твердым охранительным началам»[133] поклонники Гоголя, является, в частности, письмо М. Н. Каткова к В. А. Елагину от 23.02.1843 (Москва), в котором он сообщает, что:

по возвращению из Берлина, где пережил гегельянство, обратился к поздней философии Шеллинга — и вернулся на родину несколько «чудаком», вне поветрий своего бывшего круга [КУЛЕШОВ В.].

В Москве Катков посетил «славянофильский» салон Авдотьи Петровны Елагиной[134], матушки своего корреспондента, на вечере в котором