Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры

Эпилог фильма: «Человечество никогда не забудет великого русского писателя, вобравшего в свою душу боль и страдания людские. Лучшее в его книгах, переведенных на все языки мира, будет жить в веках».

Тут бы следовало внести одну только поправку: всё в его книгах будет жить в веках.

Но будем справедливыми: несмотря на идейную стерильность картины, ее фрагментарность, тенденциозную избирательность, боязнь опасных упоминаний, цитат и названий, факт фильма «Достоевский»-1956 состоялся: обществу, читателям, культуре вернули опального писателя, успокоительно показав возможность разговора о нем, пусть поначалу сильно дозированного, но уже без «архискверных» ярлыков, угроз судами и расправами, а, напротив, сочувственного и даже благодарного. Запрет был снят, но еще очень не скоро советский кинематограф дерзнет вернуться к разговору о писателе.

«Сложность и противоречивость» как помеха гениальности

В знаковом для реабилитации Достоевского-писателя и Достоевского-мыслителя 1956 году в Государственном издательстве художественной литературы вышло еще одно издание из разряда «Достоевский теперь с нами» – «Ф.М. Достоевский в русской критике»¹⁷. Действительно: всемирно известного писателя уже 75 лет не было в живых, однако подобных книг о нем не было. Вступительную статью и примечания к сборнику статей написал литературовед и педагог А.А. Белкин, которого «Краткая литературная энциклопедия» характеризует как мастера устных разборов, специалиста комментированного, медленного чтения, «результатом чего являлось целостное, идейно-эстетическое исследование художественных произведений»¹⁸.

Хотя составитель Сборника на титульном развороте не указан, несомненно им был автор вступительной статьи А.А. Белкин. Перечень имен и выбор текстов ясно свидетельствовал об отношении составителя к фигуре писателя, которого он, составитель, вслед за многими другими исследователями и критиками, справедливо считал великим творцом, гениальным мастером слова. Однако проблему в подходах к творчеству и личности Достоевского составитель видел в его неоднозначности: самые разные толкования, крайне разноречивые оценки, ожесточенная полемика, возникавшая по поводу каждого произведения, острые дискуссии о его роли в русской и мировой литературе.

Неоднозначность, дискуссионность, полемичность творчества Достоевского в глазах автора статьи портила картину и дискредитировала гениальность. «Необычайная противоречивость мировоззрения и художественного метода Достоевского, открытая тенденциозность и публицистичность, постановка самых глубоких вопросов современности, при огромной художественной силе, гениальной изобразительности, – все это не могло не возбуждать острую идейную борьбу, столкновение различных общественных сил, отражавших позиции различных классов», – утверждал автор статьи¹⁹.

Методологическая установка советской литературной критики, полагавшей, что пресловутые «сложность и противоречивость» есть нечто отрицательное, за которыми скрывается чуждое и опасное (едва ли не враждебное), что «спорность и дискуссионность» дышат буржуазностью и непременно направлены против догматов соцреализма, что «эволюция мировоззрения» проходит путь от прогресса к реакции, – имела самое прямое отношение к трактовкам творчества Достоевского периода первой оттепели. Как и документальный фильм «Достоевский»-1956, ставший символом «возвращения» писателя в советское культурное пространство, литературная критика крайне осторожно подбирала сторонников и адептов своей методологии и чуралась противников.

Под огонь критических суждений Белкина попали «славянофилы и почвенники, а также «откровенные реакционеры и мракобесы». «Они всячески превозносили религиозные идеи в его творчестве, его культ страдания и смирения. В то же время они замалчивали противоречия писателя, скрывали черты критического реализма в его произведениях, идеи бунтарства, которые никогда не иссякали в Достоевском и которые подрывали его религиозную положительную программу»²⁰. Стараниями этих «откровенных реакционеров» в последнюю четверть XIX века Достоевский, считает критик, и сам стал «знаменем реакции». Среди тех, из-за которых затушевывались черты критического реализма в творчестве Достоевского и его гуманистический пафос, Белкин называет Д. Мережковского, В. Розанова, Л. Шестова, Н. Страхова, И. Аксакова, О. Миллера, А. Волынского, С. Булгакова, Н. Бердяева, но их статьи не попадают в Сборник, как не попадают работы тех критиков, которые замечены составителем в славянофильстве, почвенничестве, религиозности, охранительстве, декадентстве, монархизме и т. п.

Таким образом, Сборник критических статей образца 1956 года справедливее было бы назвать «Достоевский в русской революционно-демократической и марксистской критике», ибо огромный пласт литературы о Достоевском, замечательных, новаторских трудов о нем не попал в Сборник, полностью исказив перспективу освоения наследия Достоевского в России.