Достоевский. Литературные прогулки по Невскому проспекту. От Зимнего дворца до Знаменской площади

Можно согласиться с А. Г. Достоевской, назвавшей фотографию работы К. А. Шапиро «довольно удачной». На снимке, выбранном в «Портретную галерею…», Достоевский изображен погрудно, фронтально, статично — так снимаются на официальные документы. Технически фотография выполнена, может быть, и безупречно, но в композиционном отношении оставляет желать лучшего. Тем не менее изображение вызывает сильное впечатление: пожалуй, ни на каком другом фотопортрете писателя так рельефно и мощно не выступает «купол лба» гениального романиста. Направленный прямо в объектив пристальный взгляд выражает сознание уверенного в своих силах и знающего себе цену человека.

Две другие фотографии этой «сессии» отличаются лишь поворотом головы — в одном случае ¾ вправо, в другом — ¾ влево.^[295] Первая из них имеет свои бесспорные достоинства. В ней нет присущей фотографии из «Портретной галереи…» монументальности, величавости; возможно, и печать гениальности просматривается на ней не так определенно. Но взамен этого здесь возникает ощущение «живой жизни», как любил выражаться сам Достоевский. В прищуре глаз, в линиях чуть приоткрытого рта фотографом схвачен какой-то характерный момент внутренней жизни писателя: как будто ему загадали каверзную загадку и он только что ухватил суть подвоха и через мгновение готов дать правильный ответ. Возможно, во время перемены позы между Достоевским и Шапиро происходил какой-то заинтересованный разговор, и объектив фотокамеры сумел запечатлеть след общения фотографа и писателя. Блики яркого весеннего света на лице Достоевского дополнительно усиливают игру жизненных сил в этом портрете автора «Братьев Карамазовых».

Ф. М. Достоевский. Фотография К. Шапиро. Петербург. 1879

П. Шмельков. В фотосалоне, шарж. Литография, 1860

По поводу портретов исторических лиц В. В. Розанов как-то заметил, что практически каждый из знаменитых деятелей в какую-то пору своей жизни и деятельности как бы «входит в фокус», когда «контуры личности» совпадают с контурами внешними, и, запечатленный тем или иным художником или фотографом, он именно в этом образе затем сохраняется в культурной памяти следующих поколений. Возникает невольная аберрация, и нам кажется, что, например, «Детство. Отрочество. Юность» написал не тот хрупкий, безбородый двадцатилетний юноша, изображенный на известной фотографии 1851 г. (со стеком), а похожий на Саваофа Лев Толстой, которого мы знаем по портретам 1870-х гг. или по более поздним изображениям. Достоевский «вошел в фокус», в розановском смысле, в 1870-е гг. Для нас «подлинный» Достоевский — это, может быть, в первую очередь писатель, запечатленный на фотографиях Н. Досса (1876)^[296] и К. Шапиро (1879). Показательно, что в обоих случаях эти портреты великого русского художника и мыслителя выполнены в фотосалонах на Невском проспекте.

В «провонялой, сырой атмосфере» Милютиных рядов Разговор героев романа «Подросток» в «устричном ресторанчике» на Невском проспекте

Продолжая прогулки с Достоевским по главной магистрали Северной столицы, от дома Энгельгардт перейдем на противоположную, северную сторону Невского проспекта и заглянем в Милютины ряды, получившие свое название еще в середине XVIII в. по имени Алексея Милютина — придворного истопника императрицы Анны Иоанновны, владевшего обширным участком вдоль Невской Перспективной улицы (современное наименование проспекта в то время еще не было принято), простиравшимся к востоку от реки Кривуши (конечно же, еще не существовало и названия Екатерининский канал) до территории тогда только проектировавшихся Серебряных рядов. В 1737–1742 гг. А. Я. Милютин возвел вдоль Невской перспективы (еще одно бытовавшее у горожан название проспекта) исключительное для той эпохи по протяженности двухэтажное здание с двадцатью восемью окнами по фасаду. В верхнем этаже разместилась позументная фабрика хозяина дома, а в нижнем — четырнадцать лавок, которые сдавались в наем разным купцам. По имени предприимчивого домовладельца петербуржцы стали именовать эти лавки Милютиными, а весь «торговый комплекс» — Милютиными рядами.

В конце XVIII в. дом перешел во владение первостатейного купца Силы Глазунова, чьи наследники (он сам умер в 1823 г.) владели зданием до конца 1860-х гг. В 1820-е гг., когда владельцем дома являлся зять Глазунова — купец Сила Яковлев, здание над Милютиными рядами было надстроено и стало четырехэтажным, приобретя черты позднего классицизма. «Безордерный фасад делился на два яруса, третий этаж был выделен высокими окнами с наличниками и тремя балконами»^[297].