Достойная пара (СИ)

» — Прекрасный зверь, превосходный представитель вашего племени… — готовясь сказать что-то неприятное, Вард одарил комплиментом своего подопытного. — Больно часто слышу, что волк — свободное, волевое животное. Ладно, у нас, людей, так и среди вас такое слышать не редкость, это прямо-таки парадокс какой, не находишь? Я варюсь меньше твоего во всём этом, а уже что-то да понимаю, — он достал блокнот и, довольно посмеиваясь, принялся что-то чиркать, изредка поглядывая на еле живого оборотня. Потом закончил с этим и вновь вернулся к разговору. — Слышал, и тебе не сладко живётся среди «свободных, волевых» животных? Хотя, сомневаюсь, что тебя это хоть как-то заботит… Ещё бы, под боком такая подружка, — он указал на Альбу, которая бессознательно лежала неподалёку на земле, свернувшись в позе эмбриона; но раздалось бессильное рычание, и доктор усмехнулся. — А ты ведь самый свободный из них всех? — больше как утверждение прозвучал вопрос, доктор посмотрел в обморочные глаза Криса, сел на раскладной стул и развёл руками. — Не понимаю я вас, всё держитесь за традиции, условности, правила и запреты, кичитесь своей непонятной силой, понятия у вас, мол, отличные от нас, людей-живодёров, а как ни посмотри, так зверь он и есть зверь. Проворачиваете вещи похлеще, чем люди, чего только стоит эта парочка западная, нет бы всё по-простому, ан нет, вы же не такие как люди, у вас свой устав… Боятся они тебя, — заключил что-то уже слишком разболтавшийся доктор и напоследок сбил весь серьезный настрой. — Нет, ты не подумай, я к тебе искреннее уважение питаю, да и нравишься ты мне, сам утверждаю, что ты тот самый свободный волевой зверь, — Вард окинул взглядом испещрённого синяками от уколов Криса, который продолжал молчать. — А за это ты уж прости, очень уж науку люблю.»

Герда покинула Ингольва и вышла в гостиную, затем молча кивнула Кристоферу и пошла помогать девушкам. Неожиданное воспоминание о жестоком человеке и его словах точно приободрило Криса, он определённо что-то для себя вывел и запомнил из того монолога, что-то способное стать вполне себе прочным основанием для весомого решения.

— Фер! — крикнул он другу, — Я всё же пойду раньше.

Шатен некоторое время сосредоточенно смотрел на говорящего, а потом качнул досадливо головой и взмахнул руками — понимает, что Кристофер не разрешения спрашивает.

***

Тихо. На улице безумный ветер гоняет по степям, шаркая песком обо всё, что попадается на пути. Металлический замок на калитке без устали бренчит, взлетая из-за внезапных сквозных порывов и тут же обрушиваясь по причине их успокоения. Скучно и одиноко. Взгромоздив локоть на стол, рукой Алексия упёрлась в щеку, поддерживая тяжёлую голову; свободную оставила лежать без дела, только постукивала недлинными коготками по крышке стола. Время шло и перепрыгивало уже далеко за обеденное время, однако к готовому кушанью так никто не подоспевал. Еда стыла и мало-помалу теряла презентабельный вид, клубы горячего пара, исходящего от неё, давно сдуло и развеяло. Ормульв задерживался. Либо не шибко торопился, возможно, ему наконец-то приелась его взбалмошная поселенка, как какая-нибудь глупая зверушка, живущая здесь до поры до времени: пока её лай не перестал вызывать умиленную улыбку, а упоение новым приобретением не сменилось раздражением. Волка уже несколько дней не выходило застать, поздно приходит и рано уходит.

«Ну, и пусть!» — побаиваясь проговорить вслух, беззвучно выдохнула девушка.

Подобные мысли в глубине души вызывали потаённые расстройство и опасение, однако Лекса всё же натягивала вымученно-довольную улыбку, и представляла, как безразлично покинет сей «отстойник» и его «нерадивого хозяина». Пускай жизнь здесь успела прочно въестся в тело и даже пустить корни, волчица по-прежнему с гордостью придумывала себе и встречу с родными, и с Альбой, и рассказ о «жизни в заточении» и «жестоком смотрителе». Одновременно с этим одолевало и множество других мыслей, например, о том, что ей, быть может, теперь и возвращаться некуда, хотя именно эту мысль Лекса отгоняла старательнее остальных.

Работа по дому никогда не была тяжела, Ормульв не нагружал Лексу непосильным трудом, да и сама девушка была достаточно близко знакома с ведением хозяйства, чтобы быть способной ко многому. Суета занимала приличную долю времени, и скучать не приходилось, а после долгих дней в закрытой пустой комнате, данный факт казался более чем идеальным. Помимо домашней работы, оставшееся время косо криво уходило на общение с западником. Алексия являлась очень умела на руки, поэтому все запланированные дела она выполняла ловко и будто без напряжения; может быть, в самом начале так было в силу решения молодой особы покичиться перед волком собственными способностями, придать себе важности поболе, а может, волчица сама и не заметила как стала стараться вполне себе искренне, но ради оживления и привлечения других эмоций и чувств всё того же западника, впрочем, ей хватало пожаловаться самой себе на Ормульва, чтобы вроде бы разувериться в собственных порывах души.