Достойные моих гор

На следующее утро Фремонт «отошел в горы и разбил лагерь на небольшой, покрытой лесом полянке на вершине пика Хоука в Гэвиленских горах, господствующей над окружающей местностью, возвел укрепление из бревен и поднял американский флаг».

Прошло уже три с половиной года с того дня, как коммодор Томас Джонс поднял американский флаг в Мон- терее и тридцать часов господствовал ¦над Калифорнией, оба эти инцидента были показательны для того духа, который насаждался среди служащих государственного департамента и армейских офицеров.

С вершины горы Фремонт мог наблюдать, как в долине Сан-Хосе собирались мексиканские войска и артиллерия. Он сделал запись, которая по пафосу не уступала лучшим мексиканским: «Если пас атакуют, мы будем бороться до конца и не попросим мира, веря, что родина отомстит за нашу смерть. Если штурмующие ворвутся внутрь и начнут сражаться в стенах (он устроил лагерь с отлично сделанной просекой, по которой можно было уйти па другую сторону горы), мы умрем все до единого человека под флагом своей страны».

К вечеру следующего дня отряд мексиканских всадников начал подниматься в горы. Фремонт с отрядом из сорока человек спустился с горы и устроил засаду под прикрытием зарослей. К счастью, ни одного выстрела не было сделано, и обе стороны вернулись в свои лагеря, причем Кастро только для того, чтобы составить прокламацию, в которой утверждалось, что «банда грабителей, возглавляемая капитаном армии Соединенных Штатов… сделала вылазку, пытаясь продолжать бандитские налеты».

Слово «грабители» подкреплялось обвинением в том, ^,!то люди Фремонта украли несколько лошадей, а выражение «бандитские налеты»-тем, что два горца из отряда Фремонта ворвались на ранчо и перепугали трех молоденьких калифорнийских девушек.

На следующий день шест, на котором развевался американский флаг, повалился, и Фремонт объявил всем, что падение этого шеста - знак того, что их пребывание в форте Пик Хоук окончено.

Таким образом, армия оказалась не более везучей, чем флот в попытке удержать завоеванное. Что же касается конкурса хорошего тона в международных отношениях, то мексиканцы здесь, несомненно, одержали победу.

Пока капитан Фремонт медленно и со всевозможными ОТт-яжкамн уводил своих людей на север, к форту Саттера, а затем по Американской реке к Орегону, в кабинете консула Ларкнна состоялось собрание, по всей.вероятности, самое интересное за все то время, пока Калифорния принадлежала Мексике. Вопрос, который обсуждался на нем, звучал так: «Кому должна принадлежать Калифорния и земли Дальнего Запада?»

Генерал Кастро высказался за присоединение к Франции по религиозным соображениям. Дэвнд Спенс и Уильям Хартпелл высказались в пользу родной Англии. Томас О. Ларкин и Виктор Прудон отдали предпочтение Соединенным Штатам. Полковник? Марнано Вальехо произнес ученую речь, в которой он разъяснил содержание и смысл конституции Соединенных Штатов и то, «каким образом в соответствии с этой конституцией Калифорния будет иметь представительство в конгрессе, подобно всем остальным штатам этой республики».

Рафаэль Гонсалес произвел самый настоящий фурор, когда, вскочив с дивана, воскликнул звонким голосом:

«Калнфорпиа либре, соберапсе и инднпендненте! - Калифорния свободная, суверенная и независимая!»

Никто из присутствующих не пожелал войти в историю, хотя бы предположив, что Калифорния может оставаться В составе Мексики!

Глава XVII

Секретный агент

17 апреля 1840 года, ровно через шесть месяцев после того, как он получил секретный приказ государственного секретаря Быокенена, в Монтерее появился лейтенант флота Соединенных Штатов, проделавший путешествие через Мексику от Веракруса до Масатлана, затем на американском военном корабле «Сайеп» - в Гонолулу, а потом - в Монтерей. Его имя было Арчибальд Джиллеспи; он выдавал себя то ли за купца, отправившегося в путь ради выгодной сделки, то ли за инвалида, путешествующего в поисках благоприятного для здоровья климата. Трудно было отыскать более здорового морского офицера, и отправлять его под такой личиной в Калифорнию с депешами к копсулу Ларкину и капитану Фрсмонту было не более дипломатичио, чем если бы военный корабль «Сайен» вошел в гавань Моптерея, паля изо всех своих орудий. 30 октября 1845 года президент Полк записал в своем дневнике: «У меня состоялся конфиденциальный разговор с Джиллеспи из корпуса морской пехоты примерно в 8 часов пополудни по поводу секретной миссии, с которой он должен отбыть в Калифорнию. Полученные им секретные инструкции и письмо к мистеру Ларкину, консулу Соединенных Штатов в Монтерее, состоящему на службе в госдепартаменте, объясняют предмет данной миссии».

Полк скромно воздерживается от того, чтобы доверить своему дневнику содержание секретных приказов; с такой же скромностью и Джиллеспи никогда не доверял содержания их бумаге. Прежде чем попасть в Веракрус, Джиллеспи заучил наизусть все депеши, которые Бьюкепен передавал консулу Ларкину. Через всю Мексику он вез с собой только рекомендательное письмо к Ларкину и письмо к капитану Фремонту от членов его семьи.