Достойный жених. Книга 1

Четвертый кавалер был сыном хозяина процветающей ювелирной лавки на Коннот-сёркус. На встрече родители парня чуть не с порога заявили, что им необходимо приданое в размере двух лакх рупий[345]. Госпожа Рупа Мера потрясенно уставилась на Кальпану.

Когда они вышли, та начала оправдываться:

– Честное слово, ма, я понятия не имела, что у них такие запросы! Я и с парнем-то не знакома, мне про них подруга рассказала – мол, родители подыскивают сыну невесту. Если б я знала, никогда не привела бы вас к этим людям.

Пятый кандидат, хоть и приличный парень, плохо говорил по-английски.

Не отступать, не сдаваться…

Шестой оказался умственно отсталым – очень славный и безобидный юноша, но немножко неполноценный. Весь разговор он только и делал, что улыбался, а на вопросы отвечали его родители.

Госпожа Рупа Мера, вспомнив легенду о Роберте Брюсе и пауке[346], решила, что уж с седьмым ей точно повезет.

Однако от седьмого кандидата разило виски, и его робкий смех неприятно напомнил ей о Варуне.

Это был полный провал. Исчерпав все возможности Дели, госпожа Рупа Мера решила прочесать Канпур, Лакхнау и Варанаси (во всех этих городах жили родственники ее покойного мужа), прежде чем снова попытать счастья в Брахмпуре (где к тому же затаился неугодный Кабир). Но что, если в Канпуре, Лакхнау и Варанаси тоже не окажется достойных женихов?

Грипп, по-видимому, дал осложнения: Кальпана опять заболела (хотя доктора никак не могли поставить диагноз: насморк и чих прекратились, зато больную одолела слабость и странная сонливость). Госпожа Рупа Мера решила повыхаживать ее несколько дней, прежде чем отправиться дальше – в свое немного преждевременное «Ежегодное трансиндийское железнодорожное паломничество».

9.3

Однажды вечером в дверь постучал невысокий, зато весьма энергичный молодой человек.

– Добрый вечер, господин Гаур… Не знаю, помните ли вы меня. Я Хареш Кханна.

– Так?..

– Мы с Кальпаной вместе учили английский в колледже Святого Стефана.

– А, вы еще уехали в Англию – изучать физику или что-то в этом роде… Столько лет прошло!

– Не физику. Обувное дело.

– Ах да, обувное дело. Понятно.

– Кальпана дома?

– Да, дома, но ей нездоровится… – Господин Гаур махнул тростью на стоявшую неподалеку тонгу, в которой лежал чемодан и свернутый в рулон матрас. – Вы думали остановиться у нас? – обеспокоенно спросил он.

– О нет!.. Нет-нет, мой отец живет в Нил-Дарвазе. Я только с вокзала – работаю в Канпуре. Хотел по дороге к баоджи навестить Кальпану. Но если она болеет… А что с ней? Ничего серьезного, надеюсь? – Хареш улыбнулся, и его глаза практически исчезли, превратившись в едва различимые щелочки.

Господин Гаур несколько секунд хмурил брови, а потом сказал:

– Врачи никак не могут понять, в чем дело. Она без конца зевает. Здоровье – самое дорогое в жизни, молодой человек. – Он уже забыл имя гостя. – Всегда об этом помните. – Он помолчал. – Что ж, проходите.

Хотя отец Кальпаны был несколько озадачен внезапным визитом Хареша, сама Кальпана, войдя в гостиную и увидев однокурсника, просияла. После выпускного они год или полтора переписывались, но время и расстояние понемногу взяли свое: чувства, которые она испытывала к Харешу, постепенно угасли. Потом случилась несчастная любовь и расторгнутая помолвка – Хареш узнал об этом от друзей и решил навестить подругу, когда в следующий раз приедет в Дели.

– Ты! – воскликнула Кальпана Гаур, мгновенно оживая.

– Я! – кивнул Хареш, радуясь своему дару исцелять.

– Ты не изменился, такой же красавчик – помню, как пялилась на тебя на лекциях доктора Матхаи по Байрону!

– И ты все так же хороша – помню, как парни штабелями ложились к твоим ногам.

Легкая грусть засквозила в улыбке Кальпаны. В колледже Святого Стефана училось не так много девушек, и она, разумеется, пользовалась популярностью среди юношей. Тогда она была очень хорошенькой – да и сейчас, наверное… Только отчего-то ни один из кавалеров той поры не задержался в ее жизни. Характер у Кальпаны был волевой, решительный, и очень скоро она принималась рассказывать своим парням, как жить, учиться и работать, – воспитывала их по-матерински или, скорее, по-братски (поскольку ухватки у нее были несколько мальчишеские); в конце концов это охлаждало любовный пыл ухажеров. Ее несгибаемое жизнелюбие начинало их угнетать, и они, мучаясь угрызениями совести, потихоньку отстранялись. Все это было очень грустно, ведь Кальпана Гаур – веселая, умная, умеющая любить женщина – определенно заслуживала награды за поддержку и радость, которыми щедро одаривала окружающих.

На Хареша, впрочем, она надежд не возлагала: он очень тепло к ней относился, но любил – причем с юности и до сих пор – лишь одну девушку, Симран, родители которой не позволяли им пожениться, потому что он был не сикх.

Обменявшись комплиментами, Хареш и Кальпана тут же стали предаваться воспоминаниям о студенческой поре – даже не рассказав друг другу, что у них произошло за последние пару лет. Господин Гаур ушел к себе; беседы молодежи всегда казались ему на удивление малосодержательными.

Внезапно Кальпана Гаур встала.