Достойный жених. Книга 2

– Хареш, я думаю, нам надо будет еще несколько раз встретиться и поговорить, прежде чем я решу что-нибудь. Это самое важное решение в моей жизни, и я должна принять его с полной уверенностью.

– А у меня уже нет сомнений, – твердо заявил он. – Я встречался с тобой в пяти разных местах, и моя уверенность лишь росла. Я не очень красноречив…

– Да нет, это не важно, – ответила Лата, хотя для нее это имело значение – по крайней мере отчасти. О чем они будут говорить всю оставшуюся жизнь?

– Во всяком случае, я с твоей помощью исправлюсь в этом отношении.

– А что это за пятое место? – спросила она.

– Какое пятое место?

– Ты сказал, что видел меня в пяти местах. Мы виделись в Прагапуре, вот сейчас в Калькутте, в Канпуре и мельком в Лакхнау, когда ты провожал нас на вокзал. А где пятое? В Дели ты встречался только с моей мамой.

– В Брахмпуре.

– Когда это?

– Строго говоря, это была не встреча. Просто я видел тебя на платформе, когда ты садилась в калькуттский поезд. Я имею в виду не последний раз, а несколько месяцев назад. Ты была в синем сари, с очень серьезным и вдохновенным выражением лица – как будто что-то… ну, просто серьезным и вдохновенным.

– Ты уверен, что сари было синее? – спросила она, улыбнувшись.

– Да, – ответил он, улыбнувшись в ответ.

– А что ты там делал? – спросила она, стараясь вспомнить, что она тогда чувствовала на платформе.

– Ничего, просто ехал в Каунпор. А потом, когда мы встретились по-настоящему, я все время пытался вспомнить, где я тебя видел раньше. Так же, как сегодня с этим Дуррани.

Лата мигом забыла о встречах на платформе.

– Дуррани?

– Да, на матче. Но почти сразу выяснилось, где я его видел. Это тоже было в Брахмпуре. Я как-то отвел Бхаскара к отцу Кабира. Все происходит в Брахмпуре!

Лата молчала, но в ее взгляде проснулся живой интерес. Воодушевленный этим, Хареш продолжил:

– Красивый парень. И в крикете разбирается, даже играет в университетской команде. Завтра он уезжает куда-то на межуниверситетский матч.

– Надо же, – сказала Лата. – Ты встретился с Кабиром на крикетном матче!

– Ты что, знаешь его? – спросил Хареш, слегка нахмурившись.

– Да, – ответила она, стараясь говорить ровным тоном. – Мы вместе играли в «Двенадцатой ночи». Бывает же. Что он делает в Калькутте? Давно он здесь?

– Я не знаю. Наверное, он приехал из-за крикета. И жаль, наверное, уезжать, посмотрев матчи всего три дня. Правда, вряд ли та или другая сторона в итоге выиграет. Может, у него здесь еще какое-то дело. Он говорил что-то о том, что хотел встретиться с каким-то человеком, но не уверен, что тот захочет.

– Да? И встретился он с этим человеком?

– Вроде бы нет. Но о чем мы говорили? А, да, пять городов. Брахмпур, Прагапур, Калькутта, Лакхнау, Каунпор.

– Да что ты все называешь его Каунпор? – бросила Лата чуть раздраженно.

– А как надо?

– Канпур.

– Ладно. Я могу, если хочешь, называть Калькутту Колкотой.

Лата ничего не ответила. Мысль о том, что Кабир где-то в Калькутте, но недостижим, а на следующий день уедет, вызвала у нее жгучую боль в глазах. Она сидела на той самой скамейке, где читала письмо Кабира, и не с кем иным, как с Харешем. Если ее встречи с Харешем были неизменно связаны с застольем, то свидания с Кабиром происходили на скамейках. Ей хотелось одновременно смеяться и плакать.

– Что-то не так? – спросил Хареш с некоторым беспокойством.

– Нет, все в порядке. Давай зайдем в дом, становится прохладно. Арун, вероятно, уехал, так что никто не помешает Варуну поставить пластинку с песнями из фильмов. Я сейчас с удовольствием послушала бы их.

– Ты же вроде любишь классическую музыку.

– Я всякую люблю, – сказала Лата, – зависит от настроения. А Варун, кстати, плеснет тебе что-нибудь.

Хареш попросил пива. Варун поставил мелодию из «Дидара» и вышел из комнаты. Он получил инструкцию от матери не мозолить парочке глаза. Вместо Варуна Лате попалась на глаза антология египетских мифов.

Хареш ничего не мог понять. У Латы так резко изменилось настроение, что ему было немного не по себе. Он был искренен, когда писал, что полюбил ее, и поверил, что и Лата к нему привязалась. Но то, как она сейчас держалась с ним, озадачивало.

Пластинка сыграла положенные три минуты и остановилась. Лата не поднялась, чтобы сменить ее. Наступила тишина.

– Я устала от Калькутты, – проговорила она легким тоном. – Хорошо, что завтра я иду в Ботанический сад.

– Я думал, мы проведем этот день вместе. Я специально его освободил, – сказал Хареш.

– Но ты же не сказал мне об этом.

– Но ты говорила – ты писала, что хочешь проводить как можно больше времени со мной. – Их разговор в какой-то точке круто свернул в непонятную сторону. Хареш вытер лоб рукой и нахмурился.

– У нас есть еще пять дней до моего отъезда в Брахмпур.

– Послезавтра мне надо выходить на работу. Отмени Ботанический сад. Я настаиваю! – потребовал он с улыбкой и взял ее за руку.

– О, не жлобствуй, – бросила она.

Он тут же отпустил ее руку:

– Я не жлобствую.

Лата посмотрела на него. Лицо его побледнело и стало неожиданно гневным.