Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Она отдаляетъ мысль, на которой мнѣ и болѣе не возможно остановиться. Жестокая мысль! но кажется, что она имѣетъ худое мнѣніе о добродѣтели, которую ей угодно мнѣ приписывать, естьли не воображаетъ, что я въ состояніи превозмогать безчестную слабость. Хотя я никогда не видала мущины пріятнѣйшаго вида, какъ г. Ловеласъ, но пороки его нрава всегда предохраняли меня отъ сильнаго впечатлѣнія; и съ тѣхъ поръ, какъ я его вижу вблизи; то еще меньше прежняго имѣю къ нему склонности. И подлинно, я никогда менѣе теперешняго оной къ нему не имѣла. Я думаю чистосердечно, что возмогу его ненавидѣть, (если уже не ненавижу) скорѣе, нежели другаго мущину, къ которому я имѣла такое уваженіе. Причина тому явна: потому, что онъ меньше другихъ соотвѣтствовалъ моему мнѣнію, которое однакожъ не съ лишкомъ было превосходно, когда я предпочла остаться въ дѣвкахъ, да и теперь сдѣлала бы тотъ же выборъ, если бы я имѣла свободу слѣдовать моимъ склонностямъ. Такъ, еще теперь, когда бы примиреніе мое было несумнительно отвергнувши его, и если бы мои друзья о томъ мнѣ дали знать; то скоро бы увидѣли, что я бы съ нимъ вовсе разсталась; ибо я имѣю тщеславіе мыслить, что душа моя превосходнѣе его.

Ты скажешь, что мой разсудокъ заблуждается. Но получа отъ тетушки запрещеніе къ ней писать, узнала, что я должна отчаяваться о моемъ примиреніи; если средство сохранить свободу моего разума? И ты сама, моя дражайшая, должна чувствовать мое страстное смятеніе О! сколько я нещастна, согласясь добровольно на сіе пагубное свиданіе, и отнявши у себя власть ожидать общаго собранія моихъ пріятелей! я бы освободилась уже теперь отъ перваго моего страха, а кто знаетъ, когда окончатся настоящія мои безпокойствія? Избавлена отъ обоихъ мущинъ, можетъ быть находилась бы я теперь у тетки Гервей, или у дяди Антонина, въ ожиданіи возвращенія г. Мордена, который бы сдѣлалъ конецъ домашнимъ раздорамъ.

Намѣреніе мое конечно было ожидать конца всему дѣлу. Однакожъ, знаю ли я, какое бы теперь носила названіе? Былаль бы я способною упорствовать снисхожденіямъ, умоленіямъ отца моего на колѣняхъ, а особливо, ежели бы онъ сохранилъ со мною умѣренность?

Однакожъ тетушка увѣряетъ, что онъ потерялъ бы тернѣніе, естьли бы я осталась не поколебимою. Можетъ быть онъ бы тронулся моимъ смиреніемъ прежде, нежели сталъ на колѣни передо мною. Милостивое его ко мнѣ расположеніе могло бы увеличиться въ мою пользу; но рѣшеніе его, уступить мнѣ наконецъ, оправдываетъ моихъ родныхъ; сколь осуждаетъ меня сіе рѣшеніе! Ахъ! зачѣмъ увѣдомленія тетушкины были такъ темны и осторожны! я ихъ теперь припоминаю. Я хотѣла съ нею говорить послѣ нашего свиданія, и можетъ быть тогда бы она все мнѣ изъяснила. О! вредный, злоумышленный Ловеласъ! Но должно еще признаться; я одна повинна носить осужденіе за плачевное свиданіе.

Но прочь отъ меня, прочь всѣ тщетныя упреканія! прочь; потому, что онѣ безполезны. Мнѣ остается только защитить себя покровомъ собственной моей твердости, и утѣшать себя непорочностію моихъ намѣреній. Поелику уже поздно обращать глаза на прошедшее; то буду единственно стараться собирать всѣ мои силы для снесенія ударовъ раздраженнаго Провидѣнія, и обратить въ мое исправленіе испытанія, которыхъ мнѣ избѣжать не возможно. Соединись и ты со мною въ сей молитвѣ, моя нѣжная и вѣрная Гове, для собственной твоей чести и нашего союза, дабы важнѣйшее паденіе твоего друга не сдѣлало вѣчнаго пятна дружеству не легкомысленному, и котораго основаніемъ была взаимная польза въ самыхъ важныхъ, равно какъ и въ самыхъ малѣйшихъ случаяхъ.

Кл. Гарловъ.

Письмо CXL.

КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АННѢ ГОВЕ.

Въ субботу послѣ обѣда 23 Апрѣля.

О! дражайшій мой, единый другъ! теперь уже я не могу болѣе жить; я получила ударъ въ сердце; и никогда отъ того неизлѣчусь. Не помышляй болѣе о малѣйшемъ сообщеніи съ нещастною, которая отъ всѣхъ отвергнута. Какая осталась надежда, естьли проклятіе родителей такъ важно, какъ я всегда считала, и естьли столько примѣровъ доказываютъ, что исполненіе за ними послѣдуетъ! Такъ, моя любезная, теперь я должна бороться съ ужасными слѣдствіями отцовскаго проклятія, къ довершенію моего злощастія. Достанетъ ли мнѣ силы къ снесенія такого размышленія! Развѣ страхи мои уже не оправданы обстоятельствами моего положенія?

Наконецъ получила я отвѣтъ отъ немилосердой моей сестры. Ахъ! зачемъ я въ томъ настояла во второмъ письмѣ моемъ къ тетушкѣ? Кажется; что уже оно было заготовлено для случая. Громъ былъ какъ бы въ усыпленіи, пока я его не возбудила. Посылаю къ тебѣ подлинное письмо. Мнѣ невозможно его переписать. Одна мысль меня отягощаетъ. О! ужасная мысль! проклятіе простирается даже до той жизни!

Самыя мрачныя предчувствія смущаютъ и терзаютъ мое сердце. Мнѣ достаетъ силы только повторить оное. Избѣгай, перерывай, страшись всякой переписки съ жалостнымъ предмѣтомъ родительскихъ заклинаній!

Письмо CXLI.

АРАБЕЛЛА ГАРЛОВЪ къ КЛАРИССѢ.

Въ Пятницу 22 Апрѣля.