Доступен каждому. Женщины не любят ждать. Содержанка никуда не денется

— Ловушки? — переспросил полисмен.

— Вот именно, — подтвердил я. — Инспектор Хобарт пожертвовал бы глазным зубом, чтобы подтолкнуть меня к пожарной лестнице и заставить пуститься в бега. Ему это очень понравилось бы.

— Может быть, — бросил полисмен и вышел.

Я позвонил в бюро обслуживания, заказал двойной коктейль «Манхэттен», филе «миньон», бифштекс с кровью, жареную картошку, кофе и яблочный пирог.

Мне пообещали прислать наверх все, кроме коктейля. Спиртное приказано было не доставлять.

Я включил телевизор, посмотрел последние двадцать минут детективной программы. Потом пошли новости и прогноз погоды. После этого принесли еду. Я расправился с ней, позвонил официанту, чтобы забрали посуду, и проглядел газеты.

В них содержалось немножечко всякой всячины об убийстве в отеле в центре города — так, обычная чушь: полиция движется «по горячим следам» и надеется задержать подозреваемого «в течение следующих сорока восьми часов».

Привычный шаблон — репортеры должны писать статьи, полиция должна заверить налогоплательщиков, что находится на своем месте.

Уже давно стемнело, когда я услышал нерешительное постукивание в дверь.

Прошагал через комнату и отворил дверь. На пороге стояла Хейзл Даунер.

— Дональд! — вскричала она.

— А кто бы вы думали? Мир тесен. Входите, устраивайтесь поудобней. Как вы меня отыскали?

— Я следила за вами.

— Каким образом?

— Мы выяснили, что вас задержала полиция. Мой адвокат, Мэдисон Эшби, позвонил из Лос-Анджелеса и сказал, что собирается применить хабеас корпус, если вас не отпустят. Они ему пообещали вас выпустить в течение часа и доставить в отель.

— И что потом?

— Я поддерживала с ним связь отсюда, из Сан-Франциско. Он мне дозвонился и все рассказал, я пошла и расположилась перед управлением. Когда полисмен в штатском повез вас оттуда, последовала за вами.

— А потом?

— Не стала рисковать, выждала пару часов, после чего отвела на стоянку машину, взяла такси, погрузила кое-какой багаж, явилась сюда, набралась храбрости, прошмыгнула мимо полисменов в штатском, которые дежурят на лестнице, зарегистрировалась и получила номер.

— Зарегистрировались под своим именем?

— Нет, конечно.

— Есть вероятность, что вас могли узнать.

— Не думаю. Им не известно, что я здесь.

— Ну да, — хмыкнул я, — мйого вы знаете! Ладно, стало быть, вы тут, в отеле.

— Вот именно.

— Что ж, безоговорочно рад вас видеть. А то уж боялся, как бы не пришлось провести вечер в одиночестве.

— Что мы теперь будем делать, Дональд?

— Чем бы вы пожелали заняться? — полюбопытствовал я.

— Мне хотелось бы выяснить, что случилось с деньгами Стэндли… с моими деньгами.

— А как по-вашему, что с ними случилось?

— По-моему, они у Ивлин Эллис, только все как-то стало ужасно запутываться.

Я схватил листок бумаги и написал: «Номер прослушивается. Подыгрывайте мне».

Показал ей листок, она гортанно расхохоталась и проговорила:

— Хорошо, Дональд, в конце концов, вы проделали для меня немалую и нелегкую работу, и на мой взгляд, неплохо бы нам как-нибудь поразвлечься.

— Ладно, — согласился я, — давайте присядем, и я посмотрю, нельзя ли раздобыть выпивку… О, черт! Раздобыть выпивку невозможно. Спиртным меня снабжать не желают.

— Почему? Неужели вас принимают за мелкую сошку?

— В некотором роде, — пояснил я, — меня держат под охраной полиции.

— В чем дело, Дональд? — изумилась она.

— Дайте подумать, — попросил я. — Мне надо во всем разобраться как следует. Посидите-ка тут. Я должен попудрить нос. Сейчас вернусь.

Она опустилась на диван. Я приложил к губам палец и сел рядом. Выхватил блокнот и нацарапал: «Подыгрывайте. Плетите любую дичь, что угодно, но ничего такого, о чем, на ваш взгляд, не должна знать полиция. Возможно, они засадили в номер три разных «жучка». Я буду излагать факты, отвечайте с осторожностью. Конкретных вопросов не задавайте, я, может быть, не смогу на них отвечать».

Хейзл прочла, я разорвал записку, прокрался на цыпочках в ванную, спустил клочки в унитаз, с шумом повернул дверную ручку, протопал назад и сказал:

— Ну, я действительно рад вас видеть. Приготовился к одинокому вечеру, то есть предчувствовал, что проведу его в одиночестве. И не испытывал ни малейшего энтузиазма по этому поводу.

— Не могли бы вы мне рассказать обо всем происшедшем, Дональд?

— Разумеется, — откликнулся я. — Обо всем я рассказывать не собираюсь, хочу кое-что придержать про себя, но в целом произошло следующее. Я приехал сюда оглядеться и попробовать отыскать вашу исчезнувшую любовь, но, естественно, к тому времени, как реально вступил в игру, с ним покончили, и я принялся шуровать вокруг, стараясь выяснить что-нибудь насчет убийства.

Впрочем, убийство меня занимает не слишком, поскольку я знаю, что вас интересуют пятьдесят тысяч. Скажите, Хейзл, вы очень любили Стэндли?

— Конечно, я очень его любила, — подтвердила она. А через какое-то время добавила: — Я многих любила. Когда у кого-то имеется пятьдесят тысяч, его легко полюбить.

— Вы уверены, что они у него имелись?

— О да. Он был битком набит деньгами.

— Но вы уверены, что у него имелись пятьдесят тысяч?