Дотянуться до края Вселенной

– Ты этого хотел, Фел? Ну, тогда полюбуйся на полёт твоей Ласточки! – с отчаянием и злобой крикнула ввысь Полина и, закрыв глаза, подалась вперед, словно стремясь к земле, но руки её так и не разжались, потому что от этого её удержало что-то привитое ей с самого детства с колыбельными песнями матери, со сказками отца, с чувством дружеского локтя, с последними словами детской клятвы «Товарищей, я никогда не подведу». И она, внезапно вспомнив сказанное Анитой вчера: « А чтобы мы без тебя делали, Поля». С горечью подумала: «А ведь я их сейчас предаю. Трусливо бегу, думая лишь о себе». А потом в её голове промелькнули образы родителей, Ани, Роби, Лиды, Флёр, Карла, Андрея, Одетты, Сергея и многих других людей, которых она узнала за свои девятнадцать лет жизни. И наконец, последним в её мыслях предстал Феликс, который коснувшись своей груди у сердца, тихо произнёс:

– Я всегда буду рядом с тобой, вот здесь, моя Ласточка.

И Полина, прошептав одними губами:

– И я тоже, – подалась назад, вырывая себя из объятий смерти, устремляясь к свету и жизни, в тот самый момент, когда подоспевшие Сергей, Анита, Роберта и Лидия, подхватив ее под руки, втащили обратно.

Глава 16

Торжественные похороны Феликса, Петра, Марии, Инессы и Нельсона должны были состояться спустя два дня после вести об их гибели. За день до похорон всему Союзу был объявлен трёхдневный траур по погибшим героям, а все каналы связи предавали последнее послание Феликса Ветрова. Люди всюду клялись, что исполнят его просьбу. А Всесоюзный Верховный Совет, на основе полученных Феликсом и его товарищами данных, принял решение о продолжении проекта «Локи». Но большая часть произошедшего прошла мимо всё ещё убитой горем Полины, не смотря на то, что она удержалась от глупого поступка, боль от осознания утраты любимого не спешила покинуть её разум, и поэтому она, находясь под неусыпным вниманием дежуривших по очереди рядом с ней близких подруг, всё время погружённая в свои мысли, мало с ними разговаривала, ограничивая своё общение с ними односложными фразами и отдельными словами. И когда внезапно за день до похорон она изъявила желание принять в них участие, то Лидия, Роберта и Анита хором стали её отговаривать от этого, боясь, что в отсутствие Сергея, вчера отбывшего в систему Протей, они не смогут оградить её от последствий нового нервного срыва. Однако Полина была непреклонна, и подруги, скрепя сердцем, согласились на её просьбу.

На следующий день Полина, облачившись в чёрное платье и приколов у сердца брошь в виде ласточки расправившей крылья, которую ей полгода назад подарил Феликс, в сопровождении заметно переживающих подруг, отправилась на аэротеке к Аллее Героев, где должны были состояться похороны.

По традиции, заведенной ещё во времена Джона Райта, похороны тех, кто удостаивался чести быть захороненным на Алее Героев, проходили без особой помпы и длинных речей, в кругу родственников, друзей и коллег, потому что считалось, что лучшим знаком уважения к признанному герою было продолжение его трудов и бережное сохранение памяти о нём и его подвиге. Однако трансляция самой траурной процессии, всегда велась на весь Союз, чтобы каждый член общества мог в последний раз проститься с героем, не нарушая уединённости самих похорон.

Прилетев незадолго до начала церемонии, Полина вместе с подругами скромно встала в стороне, словно боясь приближаться к людям. Наконец, под печальную музыку, челнок, с павшими героями, плавно приземлился на специально возведённой для этого посадочной платформе, а затем процессия из пяти прозрачных криосаркофагов покинула чрево челнока и плавно направилась, ведомая автоматической системой управления, к месту прощания. Многие из присутствующих, провожая взглядом проезжавшую мимо них процессию, притихшие и расстроенные горькой утратой, стояли, утирая катившиеся из глаз слёзы, и даже профессор Арьендо и ещё не до конца оправившийся от болезни академик Эльзер не смогли сдержать слёз, глядя на своих мёртвых товарищей. А Полина, глядя на траурную процессию, грустно подумала: «Ну, вот ты и покинул чрево огнепышущего дракона, Фел», – и вместе с подругами в полном молчании, медленно двинулась вслед за ней. Её взгляд был неотрывно прикован к Феликсу, а весь остальной мир превратился для неё в легкую призрачную иллюзию, оставшуюся на периферии её восприятия, в виде малоразличимых цветных образов.