Дотянуться до моря

Первый раз в живую я увидел Иву на дне рождения Бориса, брата Софы, Аббасова дяди. Это было в середине девяностых, в разгар «качугинского» периода в моей жизни. Росло благосостояние российских nuvoriches и доящих их бандитов. Заколачивающие совершенно нереальные, дурные деньги люди «росли над собой», им требовалось соответствующая доходам инфраструктура. Машины, часы и шмотки уже были, огромные расселенки в престижном центре или новое жилье в уже начавших появляться новых домах «бизнес-класса» купить тоже не было проблемой. Но привести это жилье в пригодное для проживания состояние, сделать так называемый «евроремонт», а потом обставить квартиру мебелью и техникой соответствующего уровня было гораздо сложнее. До того, как начать наслаждаться жизнью в новом просторном обиталище, ее счастливый обладатель должен был пройти несколько кругов «потребительского ада». Сначала нужен был дизайн-проект, а архитекторов нужного уровня в Москве было по пальцам сосчитать. Когда же, заплатив модному дизайнеру небольшое состояние, владелец недвижимости собирался как можно быстрее перейти к претворению красочных перспектив и разверток в штукатурке и гипсокартоне, выяснялось, что нужны согласования, разрешения на перепланировку и прочее, что в забюрокраченой Москве решалось не сколько дорого, сколько ужасно долго. Потом нужно было найти подрядчика, который в состоянии осуществить передовой дизайн-проект не с «совковым» уровнем качества. Потом — заказ и поставка кухни, из-за границы, у нас кухонные гарнитуры на заказ тогда еще не делали совсем. Потом — прочая мебель, техника и т. д. Редко когда «ремонтирант» заселялся в свое новое жилье раньше, чем через год после приобретения. Комплексно и на необходимом уровне слуги такого рода в Москве тогда практически никто не оказывал, а мы не только начали, но и пустили широкую рекламу в прессе и на телевидении. Заказы пошли, потом потекли, потом мы поняли, что не в состоянии справиться с их наплывом. Мы с Сашей вели одновременно по семь-восемь квартир. Это был предел, нужно было расширяться. Нужны были исполнители, на которых мы могли бы переложить непосредственную работу по уже заключенным договорам, освободив себя для работы с перспективными заказчиками. Мы подали объявления в газеты о найме на высокую оплату производителей работ — по-старому, или менеджеров проектов, как мы для пущей важности стали их называть. К нам выстроилась очередь претендентов. В основном это были люди либо с опытом прорабской работы на совковых стройках с соответствующей ментальностью, либо недавно закончившие разнообразные ВУЗы люди без опыта вообще. Первые не годились, потому что на понимали, что им предстоит делать, вторые же, не имея никого производственного опыта, не знали, как это делать. Отсев был существенно выше 90 процентов и приближался к 99 из 100. С огромным трудом из более чем трехсот кандидатов мы отобрали двоих. После соответствующего «буферного» периода мы переложили на них текущие объекты, и тем не менее начались проблемы, на которые у нас уходило немногим меньше времени, чем когда мы вели работы сами. Мы были в отчаянии — на расширении можно было ставить крест. Тогда-то у нас и появился Аббас.

Кто порекомендовал его Саше Качугину, тот потом даже сам не мог вспомнить. Я помню, как компаньон сказал, что сегодня на собеседование ко мне придет кандидат, которого ему очень рекомендовали. Я пропустил информацию о рекомендациях мимо ушей, потому что в нашем деле они мало что значили. Пришедший на собеседование относительно молодой человек сразу же привлек мое внимание двумя вещами: ростом значительно ниже среднего и редким сочетанием совершенно славянской внешности с глубоко нерусскими «ФИО» — Эскеров Аббас Мерашевич. Паспорт давал мало пояснений на этот счет, потому что сообщал, что родился и живет его обладатель в Москве. Я не удержался и спросил, получив в ответ выжимку об иранско-абадзинских корнях последнего. Но, в конце концов, генеалогия претендента интересовала меня гораздо меньше деловых качеств, и я перешел на его профессиональные бумаги. Они свидетельствовали о том, что их обладатель пятью годами позже меня окончил строительный институт, правда — экономический факультет. По распределению попал в одно из Главмосстроевских управлений, где и проработал все последние годы в должности «инженера планового отдела». Я разочарованно закрыл бумаги — из всего набора образовательно-послужных регалий нас более или менее устраивала только специальность по диплому — «инженер-экономист в области строительства». Я уже открыл рот для начала отказной речи, но претендент опередил меня.