Дотянуться до моря

За бутылкой водки под сочный шашлык выяснилось, что год назад Качугин по случаю достижения выслуги лет (ему еще было сильно до сорока, а выслугу принесла ему служба на Новой Земле, — там выслуга лет шла один к трем) ставший военным пенсионером, вернулся на родину, в Тверь. Он имел твердое намерение организовать собственный строительный бизнес, но недостаток объемов работ в результате привел его в Москву. Во дворе Воронцовских бань Качугин снимал что-то вроде базы, где держал склады, несколько машин и ремонтный цех. «Сеня, мне тебя сам Бог послал! — разоткровенничался поплывший после пары рюмок Качугин. — Давай, как тогда, в Харькове: я строю, ты — деньги считаешь, а? Все будет путем, я чую!» Я даже головой потряс — показалось на мгновение, что это было уже со мной, и что напротив с рюмкой не Качугин совсем, а ухмыляющаяся рожа с утиным носом. Конечно, я согласился. Засиделись заполночь, и я сманил Качугина ночевать у нас. Наутро он внимательно изучил нашу квартиру, даже не столько квартиру, сколько ремонт, — выяснилось, что такой отделки, сантехники, мебели он не видел никогда в жизни. И тут же за завтраком, выдал идею — заниматься такими ремонтами, ведь богатых людей в Москве — как грязи! «Это делали итальянцы, — возразил я, — наши так не смогут. А работать итальянцами — слишком дорого, сильно сужает круг клиентуры». «Один дорогой итальянец, остальные — дешевые молдаване! — воскликнул Качугин. — Ты не представляешь, какие уже после тебя у меня были отделочники-молдаване — супер!» Я молча пил кофе — похоже, это на самом деле была идея.

Мы зарегистрировали АОЗТ «Арми-Строй» (звучало по-иностранному, отсылки к стройбату никто не замечал), где я стал генеральным директором. Саша вызвал своих чудо-молдаван, я вызвонил Аннибале — бригадира итальянцев, делавших мне квартиру. По счастью, он был в Москве, но заканчивал какой-то очередной проект с немцами и как раз собирался домой, в родную Виченцу. Я начал упрашивать его задержаться в Москве (совершенно не зная, под какую конкретно работу), он заартачился, рассказывая, что не хочет откладывать свидание с семьей даже по просьбе какого-то итальянского дипломата, которому надо срочно сделать ремонт в квартире на Смоленке, тем более, что вся его команда тоже уезжает. Я пошел ва-банк: предложил Аннибале двойную его зарплату, если он возьмется делать эту квартиру с моими людьми и убедит дипломата иметь с нами дело. Магические «два конца» сделали свое дело, и Аннибале согласился. Следующие четыре месяца моей жизни были полны ругани Аннибале на молдаван и жалоб молдаван на итальянца, поиска по всей Москве «правильной» смеси для штукатурки, запаха красок, лака и незнакомых итальянских слов типа «ветро транспаренте» и «апертура синистра». Я видел, что рождается ремонт не чета моей квартире, просто шедевр, но выдохнул только тогда, когда дипломат десять минут ходил в одних носках (паркетный лак на паркете из балканской оливы еще не до конца высох) по всей квартире, потом сказал только одно слово: «Перфетто!» и с улыбкой крепко пожал нам с Аннибале руки. Все заработанные деньги мы пустили на рекламу нашего ремонта (дипломат любезно разрешил снять ролик), и заказы пошли к нам. Потом — потекли, мы делали по двадцать квартир одновременно. Сначала мы делали только собственно работы, потом начали в комплексе с ремонтом предлагать двери, плитку, сантехнику, кухонную мебель, заказывая это все у внешнеторговых фирм, потом начали сами «таскать» все из Италии. Мы посадили на это Сашину жену Риту, и она быстро вошла в тему, как будто влезла в собственную кожу. Так появился магазин «Арми-Сан»

Мы стали очень востребованы, к нам обращались только весьма состоятельные люди. Марина уже не мыла полы в детском саду, а летние каникулы они с Киром (так я звал сына, когда он был молодец, когда же нет — был Рюхой) они проводили, как правило, в Испании, где я начал присматривать какую-нибудь недвижимость. С Сашей у нас было полное взаимопонимание — я занимался стройкой, Рита — торговлей, сам Саша очень квалифицированно ведал вопросами безопасности. Казалось, все вернулось на круги своя, и так будет всегда. Но никогда нельзя забывать, кто всем располагает в этом мире — увы, не мы.

Пришел август 1998-го, разразился дефолт. Наш расчетный счет был в банке «Столичный», там же счетах и на депозитах лежали немалые мои сбережения. Пришлось срочно лететь в безвизовую тогда еще Прагу, снимать деньги с бесполезных в Москве пластиковых карт, покупать дорогостоящие авиабилеты Люфтганзы первым классом с планом потом сдать их и выручить деньги. Удалось спасти тысяч тридцать пять — сорок долларов личных денег, все остальное ушло в никуда. Не знаю уж, что имел в виду Александр Смоленский, когда говорил, что к 2005-му году расплатился со всеми вкладчиками, — со мной он рассчитаться, видимо, забыл. Саша Качугин пострадал куда меньше, за пару недель до дефолта сняв со счетов все деньги в валюте для покупки дома на Рублевке, за один день став в рублях богаче в три с половиной раза.