Дотянуться до моря

— Дай догадаюсь, — усмехнулся я. — Это те районы, где зима заканчивается в июне, а наступает в августе? Где водятся лемминги и растет морошка? И где много людей живут в чудесных поселениях барачного типа, защищенных от агрессивной внешней среды колючей проволокой?

— Именно, — похабненько улыбнулся Ещук. — Рад твоей смышлености.

— Угу, — кивнул я. — Понятно. Ладно, обойдемся без фамилии. Но как я оказался на лыжне столь влиятельного человека? Я точно знаю, что всю дорогу шел по своей колее, ни с кем курсами не пересекался. Ошибки нет тут?

— Нет, к сожалению, — покачал головой Ещук. — Недоразумение — да, вышло, а ошибки нет. Вот ты с кем по поводу этого объекта общался? От кого о нем узнал? Кто тебе в бане «на зуб» пообещал, что госконтракт на него будет твой?

«Вот гады, все знают!» — с тоской подумал я, раздумывая, раскрывать моего «контакта» или нет.

— Не, майор, — наконец, сказал я. — Ты мне своего заинтересанта не светишь, я тебе — своего.

— Молодец! — одобрительно хохотнул Ещук. — Своих не сдаешь! Хвалю! Только нам и так все известно. Ведь так зовут чинушу твоего, верно?

И на листе бумаги майор карандашом размашисто вывел инициалы и фамилию чиновника. Как и следовало ожидать, данные были верные. Я поднял глаза от листа и молча посмотрел Ещуку в глаза.

— Можешь не отвечать, — хмыкнул тот. — Он сам уже во всем покаялся. Что по наущению своего бывшего зятя, сотрудника органов Виктора Бранка, решил воспользоваться своим служебным положением, и в нарушение существующего законодательства сфальсифицировал результаты закрытого конкурса на размещение государственного заказа на строительство объекта, который он курировал, на сумму три миллиарда с мелочью. Нужна была надежная строительная фирма с регалиями, которая и построит, и домашнее, так сказать, задание выполнит. С этой целью Бранк познакомил его с тобой. Преступный сговор состоялся 21-го мая прошлого года в Кузнецовских банях, под водку и девочек. Личности девочек, кстати, тоже на всякий случай установлены. Оговорен был и размер преступного вознаграждения чинуши, сиречь «отката». Начали с пяти процентов, сговорились на трех, верно?

«Верно, сука, все верно!» — подумал я Ещуку, с ненавистью глядя на него. Но внезапно майор, в течение этого монолога, очень напоминавшего обвинительное заключение, сверливший меня глазами вдруг, закинув руки за голову, откинулся на стуле и беззаботно рассмеялся.

— Арсений Андреич, да ты не парься! — воскликнул он. — Чего ты так напрягся? Глядишь на меня, как рысь на тетерку перед прыжком, аж страшно стало. Ни к кому из участников означенной сделки у нас претензий нет. В неофициальном, так сказать, порядке. Это по закону — преступный сговор, незаконное вознаграждение, коррупция. А по жизни — везде так, не хуже меня знаешь. Ну, не за восемьдесят же тысяч рублей в месяц чиновничество будет вертикаль власти укреплять, рейтинги и итоги голосования обеспечивать. Как в том анекдоте про гаишника — возьми на складе знак «40», и о зарплате больше не напоминай, верно? Да и тебе как выжить? Если не откатишь, кто-нибудь другой откатит. А у тебя фирма, компания, ты какие-никакие налоги платишь, рабочие места создаешь. То есть ты — социально значимая ячейка общей структуры. Если ты со своей компанией от отсутствия контрактов загнешься, хорошо никому не будет. Вот и получается, что хоть и поперек закона вы сговорились, а всем во благо. Симбиотическая, так сказать, связь. Туда, сюда, обратно — тебе и мне приятно! Коррупция, так сказать, как основа общественного благоденствия и форма государственного устройства.

Я смотрел на майора и не понимал: эти его разглагольствования — что это? Издевка? Бред? Стеб? Но тот был спокоен, уверен, расслаблен и ироническая усмешка не озаряла его лица.

— Если все в порядке, так в чем проблема? — угрюмо спросил я. — Давай уже ближе к делу, устал я от твоих политинформаций.

— Ага, давай, — согласился Ещук, возвращая торс к столу. — Проблема в том, что у высоко сидящего человека есть любимый сын, который недавно закончил строительный институт. И любящий отец решил к выпуску подарить отпрыску подарок. Ведь все любящие отцы что-то дарят своим оболтусам к окончанию института, верно? Вот ты что своему Кириллу подарил?

Я вздрогнул. И имя сына знает?

— Ну, машину, — сказал я.

— Вот, ты — машину! — радостно подхватил Ещук. — А тут, поскольку машина у молодого человека есть, и не одна, решил означенный товарищ подарить отпрыску… строительную фирму, во как! Пусть молодой инженер изучает стройку, так сказать, как Наполеон с холма, то есть сразу из кресла генерального директора.

— А то, что молодой выпускник в стройке ни хрена еще не смыслит, это папашу не беспокоит? — саркастически спросил я. — Выпускника мореходки да на капитанский мостик — верное средство, чтобы засадить судно на мель.

— Нет, не беспокоит, — отозвался Ещук. — Папаша справедливо рассудил, что епархия директора — деньгами распоряжаться, а кому грязь месить сапогами на стройке, завсегда найдется. Вон, например, Питкес твой — чем не руководитель стройки?