Дотянуться до моря

Майор полез в ящик стола, — на секунду мне представилось, что он достанет оттуда пачку презервативов. Но на стол из ящика появилось чудное устройство в виде небольшого черного ящичка, напоминающего обыкновенный вайфай-роутер, только антенн на роутере было не две или максимум три, как я видел, а целых шесть.

— Что это? — спросил я. — Улавливатель мыслей?

— Если бы! — улыбнулся майор. — До такой миниатюризации создатели соответствующих технологий, к сожалению, еще не дошли. А много вопросов такая штукенция решила бы! Но это тоже полезный прибор — универсальная глушилка «Кайман-150». Сейчас мы его включим, и можно быть уверенным, что нас не запишет ни один микрофон в радиусе тридцати метров. Памятуя, так сказать, некоторые нюансы нашего первого с вами телефонного разговора.

Я вспомнил, как пытался поддеть Ещука тем, что записываю разговор, и усмехнулся. А майор тем временем воткнул в розетку шнур, и устройство замигало разноцветными лампочками.

— Ну, вот, — радостно потирая руки, сказал он. — Теперь можно и поговорить. Начистоту, так сказать.

— Ладно, майор, убедил, — махнул рукой я, глядя на шестирогую штуковину. — Давай начистоту.

— О, вот это по-нашему! — воодушевился тот. — Это я люблю! Безо всяких там интеллигентских штучек разных!

Мне показалось, что на волне внезапно разрешенного панибратства достанет сейчас майор из тумбочки початую поллитровку, заткнутую обязательно пробкой из газеты, пару не очень чистых граненых стаканов и по засушенному бутербродику с салом или загнувшейся черно-золотой шпротиной. Но — нет, до такой стадии радость майора по поводу победы над интеллигентщиной все-таки не доходила. А, может, просто водка уже кончилась.

— Ну, без штучек, так без штучек, — кивнул я. — Тогда, давай, майор, рассказывай, не темня, ради чего вы ко мне в офис приперлись, и что за тайны мадридского двора ты сейчас со мной перетирать собираешься?

Ещук снова внимательно посмотрел на меня, словно оценивая, можно ли со мной говорить о столь важных вещах, кои являются предметом предстоящего обсуждения.

— Даже не знаю, как и начать-то, — произнес он задумчиво. — Дело в том, что влез ты, Арсений Андреич, своим ботинком в чужой огород. Встал, так сказать, не на свою лыжню.

Я мысленно выдохнул. После того, как Бранк настоятельно порекомендовал мне скорейшим образом встретиться с Ещуком, я гадал, чем эта встреча закончится. Вернее, какой суммой отступного, ведь именно мзда была всегдашним предметом интереса правоохранителей, от которых до последнего времени прикрывал меня Бранк. И поскольку уровень этого наезда оказался Бранку не по силам, цифра могла быть крупная, несовместимая с моими возможностями, — когда еще будет контракт по спасительному Объекту? Но сейчас выходило, что дело явно не в деньгах, и я перевел дух.

— Не совсем понимаю, о чем идет речь, — угрюмо ответил я. — Точнее, совсем не понимаю.

— Ну да, ну да, — согласно и даже как-то с сочувствием закивал Ещук. — Понятно, что не понимаешь. Я объясню.

Он снова полез в стол, но вытащил из него на этот раз не электронный гаджет, а пухлый альбом в глянцевой обложке, в котором без труда угадывался один из томов строительного проекта. Половину суперобложки занимала красочная 3D фотография, представляющая собой здание, как бы уже построенное современными программными средствами визуализации. Альбом лег на стол для меня вверх ногами, но даже так я легко узнал это фото. Это был мой Объект. В груди, в черепной коробке, во всем теле на одной заунывной ноте заныл тревожный звук, удивительно похожий на сигнал, издаваемый кардиомонитором, когда у оперируемого внезапно останавливается сердце.

— Узнаешь? — спросил Ещук, поворачивая альбом ко мне.

Я с тоской посмотрел на него.

— Ты знаешь, что узнаю, — через силу усмехнувшись, сказал я. — И в чей же это я, интересно, огород с этой моей стройкой вступил?

Ещук посмотрел на меня и мне показалось, что в его взгляде мелькнуло сочувствие.

— Ну, фамилию я тебе назвать, как ты догадываешься, не могу, — ответил он. — Фамилия такая, что лучше ее вслух лишний раз, понимаешь, не произносить.

«Воландеморт?!» — хотел было уже зайтись в притворном ужасе я, но подумав, что майор про главного отрицательного персонажа саги о Гарри Поттере мог и не слышать, губить шутку не стал.

— Ну, здрасьте! — вместо этого скривил губы я. — Говорил: начистоту, без штучек, а сам? Писать нас не могут, а я никому не скажу, будь уверен.

— Что знают двое, то знает свинья, — с тонкой улыбкой процитировал хрестоматийную фразу группенфюрера Мюллера Ещук. — И на любой «Кайман-150» найдется «Кайман-160», а у меня строгая инструкция: бенефициара не называть. Могу только сказать, что сидит он очень, очень высоко.

— Что, неужели — сам?! — округлив глаза, потыкал пальцем в потолок я.

— Нет, не сам, — с укором посмотрев на меня, серьезно ответил Ещук. — Для самого вопросец мелковат будет. Но Кремль из окон человека, о котором мы говорим, виден. И, кстати, не только Кремль, но и гораздо более отдаленные районы нашей страны, если ты понимаешь, о чем я говорю.