Дотянуться до небес: Королевство ведьм

В темной камере, скованная по рукам и ногам сидела женщина. Запутавшаяся и окончательно разочаровавшаяся в собственных идеях, мыслях и поступках, она, с участью обреченной, склонив голову, повисла над собственными оковами. В отчаянии лишившаяся покоя, она уже который день не могла есть, спать. Пожираемая духами прошлого, пытающаяся найти смысл в своём существовании, по ночам она кричала, после чего злоба сменялась. умываясь горькими слезами. Её ослабший за время пребывания в камере разум зачастую выдавал то, чего не могло быть, рисуя в кромешной темноте силуэты и лица, которых давно уже не было в живых.

Вновь непонятные шорохи и шаги меняющегося караула напомнили Ламии о её статусе. Вдали впервые за долгое время вместо тусклых магических светляков по пустым камерам разлетелся яркий свет свежего факела. Живое пламя с непривычки вдарило по глазам, вынуждая грязную и чумазую императрицу отвернуться.

— За что они так с тобой… — Спешные шаги целого отряда сменились до боли в сердце знакомым голосом.

Сквозь резь в глазах и временную слепоту Ламия подняла голову, пытаясь понять, не ослышалась ли.

— Я, должно быть, умерла, или демоны ночи вновь играют с моим разумом… — Вспоминая сны, в которых этот голос и его хозяин являлся ей в ночи, пытаясь привыкнуть к свету, прошептала Ламия.

С рук и ног императрицы со звоном слетели стальные цепи.

— Мы вынуждены были так с ней поступить, чтобы уберечь наших людей и её в первую очередь от самой себя. — Донёсся голос Хельги по ту сторону факела. — Сначала она в одиночку хотела вернуть себе трон, а после, взяв под контроль столицу, без какой-либо поддержки из вне отправиться на Ваши пояски, прямо на вражескую территорию, в Колючий лес. Это было безумием, от которого мы так и не смогли её отговорить… После этого на ум пришло лишь одно более или менее здравое решение, — посадить на цепь дикого зверя. Ей приносили достойную еду, воду и даже вино. Не наша вина, что она довела себя вот до такого состояния. — Указав рукой на изможденную, едва живую фигуру, объяснилась старуха.

— Спасибо, что не дали ей умереть. — Вновь повторил голос её любимого, после чего, приблизившись, нежданный гость, словно мираж перед самым её носом, встал на колени и крепко обнял женщину.

— Жак… Это и вправду ты? Не верю… Это всего лишь сон. — Давно лишившаяся чувства голода и жажды, Ламия, с трудом подняв руки, обхватила Олега. — Богиня, прошу, не заставляй меня вновь просыпаться, я не хочу…

— Эй, ты не спишь… Позовите целителей, живо! — Глядя на кровоточащие запястья рук и ног, а также понимая, что его любимая едва жива, отдал приказ мужчина.

— Она сама себя так, — понимая, отчего её господин с такой злобой смотрит на ни в чем неповинных стражниц, пояснила Хельга. — как животное всё рвалась вперед, не понимая, когда нужно остановиться.

— Глупая, как же ты собиралась спасать меня в подобном состоянии? — Гладя одной рукой девушку по голове, а второй прижимая к своей груди, проговорил мужчина. — Давай, поднимайся, тебе больше не за чем здесь находиться. — пытаясь встать на ноги, пошатнулся Олег, после того как императрица, обвившись руками вокруг его шеи, фактически повисла у того на плечах.

— Говорят, заточение действует на разумы людей по-разному: для кого-то это панацея, возможность осознать свои ошибки, но, как видите, бывает и такое… — Проговорил из-за спины старухи Фридрих.

Подхватив на руки весьма внушительных размеров девушку, Олег, стиснув зубы, поднялся с колен. Разница в их весовых категориях была серьезной, отчего все наблюдавшие за этой картиной зрительницы восторженно охнули.

— Я распоряжусь, чтобы принесли носилки. — Донесся голос Лайды.

— Не надо, лучше подготовьте людей и лошадей. Я отнесу её в лазарет, а после, мы сразу выдвигаемся к имперскому дворцу.

— Будет исполнено, господин. — Поклонившись, отозвалась зверолюдка, после чего исчезла в слепой темноте тоннеля.

— Я пойду с тобой… Я должна, это мой трон, мой долг… — Вновь позабыв о всём и вся, прошептала императрица.

— Трон больше тебе не принадлежит, и не будет принадлежать. — Холодно заявила Хельга, заставив Олега обернуться.

— Хельга, что ты сейчас сказала? — Недоверчиво спросил мужчина.

— То, что Вы слышали, господин. — В голосе старухи чувствовалось спокойствие. Сказанное ею не было каким-то спешным или импульсивным решением. Напротив, в голосе чувствовалась некая выдержанность и решимость. — Я не позволю моим девочкам гибнуть за подобную тебе. Не буду участвовать в возвращении власти узурпаторше и сестроубийце. Ты не заслуживаешь права на трон, и никогда не заслуживала.

Тишина повисла в темной и сырой комнате, пропитавшейся запахом людских испражнений и гнилой соломы.

— Враги… — прошептала Ламия. — Повсюду враги, Жак, брось меня, брось и уходи… — хватка женских рук на шее Олега ослабла, императрица, выбившись из сил, обмякла, потеряв сознание.

Некоторое время кидая опасливые взгляды то на Ламию, то на свою слугу, коей Олег считал Хельгу, мужчина, не выдержав, спросил: