Дотянуться до звёзд

– У всех есть скелеты в шкафу. Жизнь Коннора не становится проще от наличия денег и обоих родителей. Наоборот, на него оказывается двойное давление. А на мне лежит ответственность за мать и сестер.

– Раз ты берешь на себя ответственность, значит, никакой ты не моральный урод.

– Я знаю, но…

– Что «но»?

– Ничего. Все просто. Я злюсь на своего отца и не знаю, как этого избежать.

Я потянулась через стол и накрыла его руку своей, потому что не знала, что сказать, как ему помочь. Я могла только взять его за руку.

Наши взгляды встретились, сине-зеленые глаза Уэстона потеплели, потом он посмотрел на наши соединенные руки, лежащие на столе. Его длинные пальцы охватывали мою ладонь, большой палец скользил по моей коже. В моем сне он большим пальцем гладил меня по щеке…

У меня часто забилось сердце, и я тяжело сглотнула.

– Уэстон…

Тут за окнами пекарни пронзительно засвистел ветер, его порыв принес и прилепил к стеклу газету, а потом унес прочь, в холодные объятия надвигающейся зимы. Уэстон замер и убрал руку.

– На улице холодно, – сказал он. – Как ты будешь добираться домой?

– Мы с Коннором должны были встретиться. – Я посмотрела на свои наручные часы. – Пять минут назад. Мы хотели пойти куда-нибудь поесть. Хочешь с нами?

– Нет, спасибо.

Я прикусила губу, не желая оставлять Уэстона одного. Мне хотелось снова взять его за руку или обнять. Он, конечно, уже взрослый, но у меня перед глазами стоял маленький мальчик на пустой улице, глядевший вслед уехавшему отцу.

«Я хочу снова его коснуться».

Эта мысль казалась одновременно ужасно неправильной и в то же время правильной. Я попыталась придумать, что бы такое сказать, желательно нейтральное.

– Ты уверен? Я слышала, твоя машина сломалась.

– Сломалась, – подтвердил Уэстон. – Но Коннор и один его приятель отогнали ее в ремонтную мастерскую, и, пока я был на занятиях в понедельник, ее починили.

У меня в груди потеплело, я испытала что-то вроде облегчения.

– Типичное поведение для Коннора, – проговорила я. – У него великодушное сердце.

Уэстон кивнул и начал быстро убирать свои вещи в сумку.

– На следующей неделе, когда ты познакомишься с его родителями, с твоей стороны было бы очень уместно сказать им об этом.

– Непременно скажу.

– Помяни черта, – пробормотал Уэстон и кивнул на дверь.

Вместе с порывом холодного ветра в пекарню влетел Коннор и быстро оглядел столики.

Увидев меня, он улыбнулся шире, но, когда заметил Уэстона, улыбка исчезла с его лица.

– Привет, – сказал Коннор. – Как дела?

Я встала и обняла его за шею.

– А мы как раз говорили о тебе.

– Вот как? – Он быстро меня поцеловал, не сводя глаз с Уэстона.

Уэстон тоже встал.

– Я как раз собирался уходить.

– Мы направляемся в «Боко 6», – сообщил Коннор. – Ты голоден?

– Не-а, мне и так хорошо. – Уэстон закинул сумку на плечо. – Увидимся дома.

– Пока, Уэстон, – сказала я.

– Ага.

Он толкнул входную дверь. Коннор, нахмурившись, наблюдал, как его лучший друг уходит. Я погладила его по голове – этой самой рукой я совсем недавно касалась руки Уэстона.

– Все хорошо? – спросила я, чувствуя себя лгуньей. Обманщицей. Изменщицей.

«Я просто утешала Уэстона, только и всего».

Коннор моргнул и посмотрел на меня.

– Думаю, да. Просто я нервничаю из-за Дня благодарения. Немного растерян.

– Не волнуйся. Я вот, например, с нетерпением жду этого дня.

– Тогда я передумал. – Он улыбнулся своей счастливой улыбкой, крепко обнял меня, и мы поцеловались. – Все просто прекрасно.

«Все прекрасно», – подумала я, когда мы вышли из пекарни прямо в объятия холодного ноябрьского ветра. Коннор обнимал меня за плечи сильными руками, его тело согревало меня. Я смотрела, как Уэстон идет к своей машине и садится в нее. Один.

«Все хорошо. Правда?»

Глава двадцать вторая

Уэстон

В среду вечером мы отправились в Бостон на «Хэллкете» Коннора, предварительно загрузив в багажник вещи, которых должно было хватить трем людям на четыре дня. Отем ехала на переднем пассажирском сиденье. Я устроился сзади, вставил в уши наушники и включил музыку, чтобы не слышать, о чем будет щебетать сладкая парочка. Мне было невыносимо видеть их соединенные руки, покоящиеся на автомобильной консоли.

Коннор весь издергался. Отем изо всех сил пыталась его успокоить, но я гадал, не жалеет ли она о том, что отправилась с нами, вместо того чтобы провести День благодарения вместе с собственным отцом.

Наконец мы подъехали к резиденции Дрейков, роскошному особняку, расположившемуся на Дартмут-стрит. Коннор заглушил мотор и, прищурившись, поглядел на дом.

– Чувствую себя так, словно вот-вот предстану перед судом, – пожаловался он. – Вещественное доказательство номер один, – добавил он, кивая на серебристый «Ягуар», припаркованный перед домом. – Джефферсон уже здесь.

Отем потрепала его по плечу, погладила по голове.

– Мне жаль, что ты так переживаешь.

Коннор вымученно улыбнулся.

– Не-а, мне нужно хорошенько испугаться. Моим родителям это понравится.

Отем ничего не сказала, но я почти прочитал ее мысли, видя, как она поджала губы.

«Коннор печется о себе и совершенно не думает о том, понравится ли Отем его родителям».