Дотянуться до звёзд

На меня накатило отчаяние. Я закрыла лицо руками и разрыдалась. Раздался скрип отодвигаемого от стола стула, потом Уэстон поднял меня на ноги и притянул к себе. Я уткнулась лицом в его рубашку, прижала сжатые кулаки к его куртке. Он гладил меня по голове, а я вместе со слезами выплескивала накопившееся в душе отчаяние.

– Прости, Отем, – прошептал он. – Проклятье, мне так жаль.

Всхлипывая, я вдохнула его запах – совсем как в то утро, когда по ошибке надела его футболку, – и у меня закружилась голова. Я вдыхала этот запах, пока слезы вдруг не превратились в сгусток сухого тепла, пронизавший все мое тело.

Уэстон меня обнимал. Я запрокинула голову, посмотрела ему в лицо и утонула в его океанских глазах.

Он поднял руки и большими пальцами вытер слезы на моих щеках.

Совсем как в том сне.

Уэстон обнимал меня так, словно я – самая величайшая драгоценность, которой он когда-либо касался своими заскорузлыми ладонями и ободранными костяшками. Он тяжело сглотнул, и его кадык дернулся над воротом черной рубашки. Потом он осторожно выпустил меня.

– Коннор просто напуган, – сказал он. – Я не оправдываю его, но, поверь, во всем случившемся нет его вины.

Я кивнула и глубоко вздохнула, вытерла слезы.

– Я закончила работу. Подвезешь меня до дома?

– Не могу. Я продал свою колымагу.

– За буханку хлеба?

Он усмехнулся уголком рта.

– Что-то вроде того. Как насчет пройтись пешком?

Итак, мы пошли домой пешком в сгущающихся сумерках. Я поежилась от зимнего холода, и Уэстон снял с себя куртку и накинул мне на плечи. Я зажмурилась, ощутив его опьяняющий запах и тепло тела, еще сохранившееся на внутренней стороне куртки. Открыв глаза, я посмотрела на Уэстона: он шагал рядом со мной, засунув руки в карманы.

«Он прекрасен. И напуган».

Я взяла его под руку, пояснив:

– Чтобы ты не замерз.

У Уэстона округлились глаза, он замедлил шаг, а потом вообще остановился.

– Что? – спросила я.

Он молча скользил взглядом по моему лицу, по волосам, щурясь, потому что заходящее солнце светило ему в глаза.

– Ничего, – сказал он наконец. – Я просто… ничего.

Мы зашагали дальше в уютном молчании. На этот раз я радовалась тишине, потому что не знала, что сказать. Мне хотелось просто идти вот так, рядом с другом, которого я люблю.

«Я его люблю. Люблю Уэстона. И я теряю и его тоже».

– Семья Коннора устраивает прощальную вечеринку в нашу честь, – сказал Уэстон, когда мы дошли до моего дома. – Через два дня.

Я обхватила себя руками, сделав вид, что мне холодно из-за пронизывающего ветра, хотя на самом деле пыталась совладать с эмоциями.

– Спасибо, что сообщил. Постараюсь выбраться на вечеринку Коннора, раз уж ты меня приглашаешь.

Уэстон тихо засмеялся.

– Он позвонит и сам тебя пригласит.

Я усмехнулась.

– Ловлю тебя на слове.

– Так ты придешь?

– Когда и если он меня пригласит, – фыркнула я. – Я приму его приглашение.

Он улыбнулся уголком рта.

– Тогда увидимся там, Отем.

– Пока, Уэстон.

Он плотно сжал губы и опять сунул руки в карманы, потом повернулся и ушел.

Оказавшись в квартире, я швырнула свитер и сумочку на пол, села за свой рабочий стол и взяла стопку писем, которые прислал мне Коннор.

«Словно та бабочка, что упорно летит на огонь», – подумала я, чувствуя себя потерянной. Я словно потеряла себя в этих странных отношениях с Коннором. Мне следовало немедленно вернуться к учебе, которую я в последнее время запустила, но мне хотелось перечитать письма.

– И тебе привет, – провозгласила сидевшая на диване Руби. Она смотрела какую-то старую романтическую комедию со Стивом Мартином в главной роли. – Как работа?

– Привет, – ответила я, перебирая конверты. – Отлично.

Я просмотрела последнее письмо, то, что заставляло мое сердце ныть – настолько сдержанным и сильным оно было.

«Сдержанный и сильный – именно те слова, которыми я описала бы Уэстона Тёрнера».

Я захлопала глазами, пораженная этой неожиданной мыслью.

– Руби?

– Чего?

Я прикусила губу и отложила письма.

– Ничего. Не важно. Я прилягу, немного отдохну.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Просто устала.

Я ушла в свою комнату и закрыла дверь, потом достала мобильный и написала сообщение:

Ты там?

Я здесь, малышка.

На глаза снова навернулись слезы, как будто что-то в моей душе треснуло.

Мне нужно услышать твой голос.

С минуту никакого ответа, а потом экран моего телефона загорелся: входящий звонок от Кон-нора.

– Привет, – проговорила я, хлюпая носом.

– Ты плачешь?

– В последнее время это мое основное занятие.

Вздох.

– Мне так жаль.

– Тебе жаль. Уэстону жаль. О чем вы двое так сожалеете?

– Ты с ним говорила? – Его голос вдруг стал громче.

– Он зашел ко мне на работу повидаться. А что?

Молчание.

– Не знаю, за что я прошу прощения. За то, что мы – парочка болванов, записавшихся в армию?

Я подавила смешок.

– Не надо. Я на тебя не сержусь.

– Знаю. Черт, меньше всего я хотел причинить тебе боль.