Доверено флоту

Раз продолжалась оборона, продолжалось и укрепление севастопольских рубежей. В этом нам оказала практическую помощь Москва: по решению Ставки, принятому в дни, когда отражался декабрьский штурм, в Севастополь была направлена оперативная группа инженерных заграждений во главе с начальником штаба инженерных войск Красной Армии генерал-майором И. П. Галицким, В группу входило 60 военных инженеров и курсантов выпускного курса Московского военно-инженерного училища. В том же составе они работали на подмосковных оборонительных рубежах, координируя действия инженерных батальонов. Группа привезла о собой 20 тысяч противотанковых и 25 тысяч противопехотных мин, 200 тонн взрывчатки. Для этого груза был сформирован специальный эшелон. О том, как он спешил к нам на юг, я прочел много лет спустя в воспоминаниях генерал-лейтенанта инженерных войск, а тогда полковника, начальника штаба оперативной группы Е. Ф. Леошени:

«Огненный эшелон» шел с редкой для того времени скоростью. Его путь пролегал местами всего в 30-40 километрах от линии фронта, и железнодорожники делали все от них зависящее, чтобы мы нигде не задерживались. Они понимали: попади такой состав под бомбежку - и все вокруг превратится в дымящиеся развалины. В Новороссийске нас уже ждал крейсер»{34}.

Крейсер «Молотов» благополучно доставил этот груз в Севастополь, и московская группа немедленно приступила [230] к работе вместе с инженерами СОР. Военный совет утвердил планы дополнительных взрывных заграждений, прибывших специалистов распределили по секторам обороны в качестве инструкторов. С саперами у нас, правда, дело обстояло неважно: в критические дни декабря саперные батальоны и роты вводились в бои как стрелковые и понесли потери. Пришлось готовить новых саперов по чисто практической учебной программе, рассчитанной на несколько дней.

Группа генерала Галицкого сделала много для повышения устойчивости нашей обороны. В дополнительных заграждениях широко использовались и мины, изготовленные в Севастополе на подземном спецкомбинате. Москвичи пробыли у нас до конца января, когда их перебросили на Керченский полуостров. Перед этим всех входивших в состав группы курсантов произвели на севастопольских рубежах в лейтенанты.

Несколько позже отозвали из Севастополя в Керчь и главного нашего фортификатора генерал-майора Аркадия Федоровича Хренова. Заместителем командующего районом по инженерной обороне стал военинженер 1 ранга В. Г. Парамонов, а начальником инженерных войск Приморской армии - подполковник К. И. Грабарчук. Его предшественник полковник Г. П. Кедринский был смертельно ранен осколками немецкой мины в один из дней продолжавшегося под Севастополем настороженного, тревожного затишья.

Обстановка все же позволяла уделить время и боевой учебе. В войсках СОР, пополнявшихся запасниками, изучали особенности боевых действий в горно-лесистой местности, специфику маскировки и окапывания на склонах высот, методы стрельбы через возвышенности и лощины.

Содержание боевой подготовки во многом определялось конкретной обстановкой, учитывалась тактика противника. Гитлеровцы любили, например, засылать к нам в тылы мелкие группы автоматчиков, которые прятались в кустах, у дорог и неожиданно поднимали пальбу с расчетом вызвать замешательство, панику. Когда изучили тактику фашистских лазутчиков, стало легче их обезвреживать.

В то же время мы сами начали посылать за линию фронта группы автоматчиков, но не из двух-трех человек, как делали немцы, а покрупнее и с более серьезными боевыми ведениями. Широко известны были боевые дела группы моряков-автоматчиков, организованной полковником П. Ф. Горпищенко и полковым комиссаром П. И. Силантьевым, командиром и военкомом заново сформированной 8-й бригады [231] морской пехоты. В январе и феврале эта группа, неоднократно проникая в расположение противника, истребила сотни гитлеровцев, уничтожила минометную батарею. Попутно добывались ценные разведданные.

А отряд разведчиков флота продолжал совершать более дальние вылазки в неприятельские тылы, обычно высаживаясь с катеров или шлюпок. И мы часто встречались с батальонным комиссаром В. С. Коптеловым, который был уже не военкомом, а командиром отряда.

Помню, однажды Коптелов, всегда спокойный и сдержанный, явился ко мне очень возбужденный и, предупредив, что обращается как коммунист к старшему политическому руководителю, заявил о своем несогласии с решением непосредственного начальника.