Доверено флоту

Накануне декабрьского штурма и в дни, когда он отражался, шесть моряков-разведчиков во главе с мичманом Ф. Ф. Волончуком, высадившихся со шлюпки на южном побережье Крыма, держали под контролем участок Ялтинского шоссе. Мы регулярно получали радиодонесения о том, что и куда по шоссе движется, но этим разведчики не ограничивались. Из засад в скалах они обстреливали или забрасывали гранатами то автомашину, то обоз. А однажды, сняв немецких регулировщиков и заняв их место у ответвляющейся от шоссе дороги, сумели загнать в тупик целую колонну неприятельских грузовиков, на штурмовку которых вылетели из Севастополя наши летчики.

Гитлеровцы начали охотиться за разведчиками, отрезали им обратный путь к морю. Однако группа Федора Волончука, проведя в тылу врага больше двух недель, вернулась в Севастополь, потеряв лишь одного человека.

Хочется добавить, что война застала сверхсрочника Волончука, служившего раньше на кораблях, в должности начальника одного из севастопольских шхиперских складов. И вот из типичного флотского хозяйственника получился отличный разведчик. В дальнейшем, когда командование флота находилось уже на Кавказе, он не раз выполнял в захваченном врагом Крыму еще более сложные и ответственные задания. Мичман был произведен в офицеры, после войны ушел в запас майором.

31 декабря 1941 года, в день, к исходу которого стало окончательно ясно, что планы гитлеровцев овладеть Севастополем вновь сорваны, газета «Правда», как бы предвидя именно такое развитие событий, вышла с передовой статьей, где были глубоко взволновавшие всех нас строки:

«Несокрушимой скалой стоит Севастополь, этот страж Советской Родины на Черном море… Беззаветная отвага его защитников, их железная решимость и стойкость явились той несокрушимой стеной, о которую разбились бесчисленные яростные вражеские атаки. Привет славным защитникам Севастополя! Родина знает ваши подвиги, Родина ценит их, Родина никогда их не забудет!»

Московские газеты шли к нам долго, и чтобы слово центрального органа партии быстрее доходило до наших бойцов и командиров, редактору газеты «Красный черноморец», которую читал на флоте каждый, часто давалось указание опубликовать передовую статью «Правды», принятую по радио. Была записана и перепечатана, дошла уже на следующий день до всех севастопольцев и та передовая.

Глава восьмая Так называемое затишье

Успех Керченско-Феодосийской десантной операции — это был, кстати сказать, крупнейший наш морской десант за всю войну — снял угрозу вторжения немецко-фашистских войск на Кавказ через Керченский пролив и изменил всю обстановку в Крыму.

К вечеру 2 января советские войска, высадившиеся на крымскую землю, продвинулись на 100–110 километров, очистив от гитлеровцев весь Керченский полуостров. Обеспечив себе, таким образом, важнейший оперативный плацдарм и исчерпав, как мы понимали, возможности наступления с ходу, они остановились немного западнее Ак-Монайских позиций. Фронт на востоке Крыма стабилизировался по линии от Киета на азовском побережье до Коктебеля на черноморском — примерно в ста километрах от Симферополя. На этот новый в Крыму фронт Манштейн перебросил из-под Севастополя пехотные и некоторые другие части, перенацелил туда почти всю поддерживавшую его армию авиацию. Боевое напряжение на севастопольских рубежах пошло на спад.

Мы жили в те дни надеждами на скорое деблокирование главной базы флота. Войска СОР, остро нуждавшиеся в восполнении потерь, готовились тем не менее поддержать решительное наступление армий Кавказского фронта (переименованного вскоре в Крымский). Активно содействовать наступлению в Крыму должен был и Черноморский флот в целом, оперативно подчиненный фронту.

Керченско-Феодосийская операция не обошлась для флота без потерь. Из крупных боевых кораблей серьезно пострадал крейсер «Красный Кавказ», который под вражеским огнем высаживал десантников в порту Феодосии, а затем был использован для срочной переброски туда зенитного артдивизиона[31]. Повреждения, полученные крейсером (главным образом — при атаках фашистской авиации), были таковы, что корабль с трудом удалось довести до берегов Кавказа, где он надолго встал на ремонт. Там же, в Феодосии, мы потеряли при разгрузке несколько транспортов.

Между тем в порядок дня встали большие морские перевозки, связанные с наращиванием наших сил на Керченском полуострове и обеспечением их всем необходимым. Число судов, совершающих рейсы с Кавказа в Севастополь, пришлось резко ограничить. А корабли нужны были и для новых десантов.