Доверено флоту

В самом Севастополе шло спешное (правильнее сказать — экстренное, ибо в ряде случаев на него давались считанные часы) комплектование краснофлотских батальонов — из резервов учебного отряда флота, береговой обороны, частей ВВС и ПВО, из личного состава свертываемого (он свою службу отслужил) Тендровского боевого участка. Это дело в значительной мере взяли в свои руки непосредственно штаб и политуправление флота под руководством контр-адмирала И. Д. Елисеева и дивизионного комиссара П. Т. Бондаренко. А центром формирования всех новых частей служил флотский экипаж, возглавляемый майором Н. А. Хубежевым. Сколоченные там батальоны и отряды незамедлительно выводились на позиции на подступах к городу. Но наши людские ресурсы были весьма ограниченными. Следует сказать, что незадолго перед тем во исполнение директивы Ставки с Черноморского флота, в том числе из гарнизона Севастополя, было направлено 12 тысяч краснофлотцев и командиров в формировавшиеся морские стрелковые бригады, которые затем сражались на ответственнейших участках сухопутного фронта, в частности под Москвой.

В те же дни в Севастополе был образован по решению ЦК ВКП(б) Городской комитет обороны. Его председателем утвердили секретаря горкома партии Б. А. Борисова, членами — председателя горсовета В. П. Ефремова, начальника горотдела НКВД К. П. Нефедова и контр-адмирала Г. В. Жукова (последний был некоторое время начальником Севастопольского гарнизона, но вскоре им вновь стал П. А. Моргунов).

28 октября командующий флотом отбыл на эсминце в кавказские порты. Ф. С. Октябрьский хотел лично удостовериться в том, что они способны принять те корабли (речь шла прежде всего об основном боевом ядре эскадры, в том числе о линкоре), дальнейшее базирование которых в Севастополе вот-вот могло стать слишком рискованным или просто невозможным. Дело было важное и срочное. И все же я считал, не скрывая этого от Филиппа Сергеевича, что его решение отлучиться в тот момент из Севастополя, пусть на короткий срок, было не лучшим.

За командующего, «старшим на рейде» остался в главной базе начальник штаба флота Иван Дмитриевич Елисеев. Ночью штаб войск Крыма предупредил о дальнейшем ухудшении положения на фронте — наши войска, ведя тяжелые бои, отходили. 11-я немецкая армия, прорвавшаяся своими тремя корпусами в степную часть полуострова, угрожала ряду крымских городов, в том числе Симферополю, Евпатории, а значит, и Севастополю.

По указанию Военного совета начальник гарнизона контр-адмирал Г. В. Жуков и комендант города подполковник А. П. Старушкин издали приказ, объявлявший Севастополь на осадном положении с утра 29 октября. Передвижение граждан запрещалось с 22 часов до пяти утра (но разрешалось на четверть часа после сигнала воздушной тревоги), прекращалась продажа спиртных напитков, предусматривались другие меры поддержания строгого порядка. Но главной нашей заботой было то, как защитить Севастополь от врага, приближавшегося с суши, с тыла.

Положение на фронте изменялось быстро, и сведения об этом нередко доходили до нас уже устаревшими. Да, повидимому, не только нам в Севастополе были неясны многие детали обстановки. Сплошной линии фронта быть уже не могло — такими силами, чтобы обороняться по всей ширине полуострова, войска не располагали. Так что трудно было представить, с чем столкнемся завтра-послезавтра.

Мы еще не знали, что войска 51-й и Приморской армий, разобщенные противником, отходят в разных направлениях.

Что 51-я повернет на восток, к Керченскому полуострову, с расчетом закрепиться на Ак-Монайских позициях, а Военный совет Приморской армии, обойденной врагом с обоих ее флангов и не имевшей связи со штабом войск Крыма, самостоятельно примет на совещании с командирами и комиссарами дивизий в степном поселке Экибаш (ныне — Величино) смелое решение — идти с боями на юг, пробиваться к Севастополю, с тем чтобы оборонять вместе с моряками главную базу Черноморского флота.

Обо всем этом стало известно позже. Но 29 октября командование флота уже знало, что передовые отряды вторгшейся в Крым армии Манштейна (это были части 54-го армейского корпуса и моторизованная бригада Циглера), обойдя левый фланг приморцев и заходя им в тыл, движутся на Евпаторию и Саки. А оттуда прямой и короткий путь к Бахчисараю, к Каче, на подступы к Севастополю. Стремительность, с которой пытался действовать противник на этом направлении, заставляла предполагать, что Манштейн надеется овладеть Севастополем с ходу.

Застать нас врасплох враг не мог. Все силы, которыми располагал флот для защиты своей главной базы, находились на оборонительных рубежах. Но силы эти — я говорю о сухопутных войсках, о пехоте — были весьма невелики.