Доверие

— Пустое, — ответила Элла, — сейчас приготовлю кофе.

Тут тощий вытянулся на диванчике. Он хоть и был кожа да кости, но даже неумытый казался чистым. Вытащив гребенку из кармана, он зачесал волосы назад. Его голубые глаза холодно поблескивали. Элла поспешно накинула первый попавшийся платок. И вдруг из столовой в кухню вошел третий гость, его она, проходя, даже не заметила.

— Бехтлер! — воскликнула она. — Бог мой! Что ты тут делаешь?

Бехтлер, улыбаясь, покачал головой и окинул ее взглядом с головы до ног.

— Я здесь ненадолго, Элла, на монтажных работах в Хоенфельде.

— А разве тебе можно быть здесь? Ты ведь, по-моему, удрал?

— Ну, что там, можно — нельзя. Я запасся бумажками. Имя на документе правильное. Все, чтобы на тебя, Элла, еще разок поглядеть. Ты ведь знаешь, как я тебя люблю. Кто-то мне сказал, что ты ждешь ребенка. Верно. Боже мой, да ты ли это?

Он потянул к себе ее руку, ухватил за палец. И быстро поцеловал в ямку локтя, а она шлепнула его, как в былые времена.

— Эх, одно это местечко и осталось прежнее. А все остальное… Я и верить не хотел, красавица ты моя. Ну, что ты со мною сделала! Таких, как ты, и на Западе и на Востоке раз-два и обчелся. А теперь мне поскорее надо в Нейштадт. Меня ждет приятель с мотоциклом. Прощай, Элла.

Когда она, стоя у плиты, как бывало в заводской столовой, разливала гостям кофе, розовощекий толстяк сказал:

— Ваш муж, фрау Шанц, сказал, что вы покажете нам кратчайший путь в Кримчу. Мы могли бы вместе дойти да Нейштадтского моста.

Элла быстро оделась. Гости том временем аккуратно вымыли и убрали посуду.

Она заперла квартиру. Они вместе вышли на улицу. Элла почти не обращала внимания на своих спутников. Вспоминала мельком: что за чепуху молол этот Бехтлер. Потом подумала: надо поскорее к Альвингеру сходить. А то, не приведи бог, рожу́ на заводе. И еще: Хейнеру я теперь в столовой постелю. Ты же не захочешь, господи, чтобы я терпела его возле себя в такое время. И еще: пусть Альвингер меня как хочет просит, больше не соглашусь. В другое время сознание, что она нужна, помогало ей жить, жить и без того счастья, которое она вправе была пожелать себе, если бы ее спросили.

На мосту взад и вперед сновало куда больше людей, чем обычно в этот час. Кто-то что-то растолковывал, должно быть важное, это было заметно по лицам слушателей. Нескольких женщин, идущих из Коссина, задержала группа, идущая из Нейштадта. Элла удивилась. Ей хотелось поскорее распрощаться со своими спутниками. Какая-то женщина из нейштадтской группы крикнула ей:

— Не ходи дальше, Элла!

Элла переспросила:

— Почему это? Что здесь творится?

Какой-то мужчина протянул было руку к ее высокой красивой груди, но вовсе неласково, и крикнул: «Уберите эту конфетку!»

Элла его оттолкнула.

Толстяк попросил:

— Пожалуйста, фрау Шанц, покажите нам поскорее, где здесь пройти на Кримчу. Ваш муж сказал, что туда через канал проложена лава.

— Да, — ответила Элла, прислушиваясь к голосам женщин, — но, кажется, на нее можно попасть только с заводской территории.

Второй, кожа да кости, вдруг впился в Эллу жестким, повелительным взглядом холодных голубых глаз. Но среди окружающего шума голос его прозвучал едва ли не мягко:

— Еще две минутки, проводите нас до канала, мы очень спешим.

Элла крикнула женщинам:

— Мне надо к Альвингеру!

— Его сегодня нет. Никого там нет.

— Как это никого? — удивилась Элла.

— Идите же, идите, — приказал Фриц Вендиг.

Он легонько ухватил ее за плечи и подталкивал перед собою вниз, а потом еще по набережной. В неожиданной толкотне всех захватило общим потоком. Эллу оттеснили еще ближе к каналу. Она хотела повернуть, но у нее не хватило сил.

Рабочие с цементного завода, что лежал далеко за Кримчей, почти против эльбского, ждали возле устья канала. Кое-кого Элла узнала.

В этом месте территория, хоть и заводская, была не застроена, и охраняли ее небрежно.

Элла остановилась. Она твердо решила повернуть назад. Хотела как раз спросить знакомых с цементного: что вы все здесь делаете? Но тут на заводской территории показался вахтер, старик Эндерс. Он поступил на эту работу, выйдя на пенсию.

— Эй, Элла, — крикнул он чуть ли не радостно, — что ты у нас нынче делаешь?

Элла, улыбаясь, ответила, хотя мысли ее были далеко:

— Уже ухожу. — Она повернулась и сказала своим спутникам: — Спросите у него. Мне бы поскорей выбраться отсюда. А он дорогу знает.

В это же время в мастерскую пришел Эрнст Крюгер. Вслед за ним Томас. Эрнст избегал ходить с ним вдвоем. Не потому, что слепо подчинялся указке сверху или чуял, как, с точки зрения руководства, следует держаться с Томасом. Нет, Эрнст Крюгер не таков. Иначе не был бы он среди тех немногих, кто, несмотря на насмешки и издевку, создал на заводе первую группу СНМ. В ту пору это значило: уметь постоять за себя. Он избегал Томаса, потому что действительно был возмущен и считал его двурушником и лицемером.