Доверься ловушке

– Нет! – воскликнула Орели, но сердце её снова дрогнуло, отбив три удара невпопад.

Глава 43

– Точно! – ахнула Софи, не выпуская руку Орели. – Вы… моя биологическая мать.

Орели посмотрела ей в глаза, а Софи рассматривала её лицо, черты, выискивая сходство.

Неопровержимое доказательство.

Но ей это не понадобилось.

Потому что на этот раз Орели ответила:

– Да.

И сердце её не дрогнуло.

Просто колотилось так же громко, часто и неистово, как у Софи.

Обе замерли, уставясь друг на друга.

Не отрывая взгляда.

Не моргая.

Наконец Орели выдавила:

– Софи, я…

Софи молчала в ожидании продолжения.

Так долго.

Слишком долго.

Целую вечность.

Но дождалась лишь невнятного:

– Я… не могу.

– Мне всё равно! – заорала Софи, вцепившись в руку Орели мёртвой хваткой, готовая даже волочиться за старейшиной по всей комнате, лишь бы не дать ей отвертеться от этого разговора.

Особенно после…

Софи вспоминала каждую улыбку Орели за эти годы.

Каждое ласковое слово.

Они так много для неё значили.

И всё это пошло прахом.

Из-за бесконечной лжи.

Навалившейся непосильной ношей.

Давящей.

Сокрушительной.

– Понимаю, как вы злитесь, – прошептала Орели, и Софи не удержалась от смеха.

– Сами догадались? – спросила она. – Или чутьё эмпата помогло?

Эмпата. Эмпата. Эмпата.

Её биологическая мать – эмпат.

Её биологическая мать – Орели.

СТАРЕЙШИНА Орели.

И за этим словом последовала целая лавина осознания.

Обвинений.

– Совет угрожал мне изгнанием, а вы не вступились! – воскликнула она. – И когда заставили носить блокатор способностей Декса! И когда хотели сослать! И…

– У меня всего один голос, Софи, – перебила Орели. – Один. Голос. Из двенадцати. Я старалась изо всех сил, но больше ничем не могла помочь.

– Ну конечно, – тихо сказала Софи. – Вы же не могли допустить, чтобы кто-то узнал правду, ведь тогда…

Она онемела, внезапно осознав весь ужас сложившейся ситуации…

Об этом не должен узнать никто и никогда.

Точно такое же чувство не покидало её, когда она подозревала в отцовстве старейшину Бронте. Только теперь всё оказалось во много раз хуже. Ведь Орели пользуется огромной популярностью у народа.

Её поддержка необходима «Чёрному лебедю».

Она играет важную роль в Совете.

Только она могла заставить старейшин поступать по совести.

Хотя сама окончательно завралась.

А если кому-то рассказать всю правду… Если Орели исключат из Совета…

Полный крах.

Неразбериха.

Такого допустить нельзя.

Даже ценой…

Орели вздохнула.

И этот тихий звук был хуже пощёчины.

– Что, здорово переутомились? – съязвила Софи. – Конечно, такой труд – признаться собственной дочери, что всю жизнь ей испортили.

– Испортила? – переспросила Орели.

Совершенно спокойно.

Бесстрастно.

И это самое обидное.

Разве можно в такой ситуации оставаться невозмутимой?

– Мне невозможно подобрать пару! – закричала Софи, и ей захотелось что-нибудь швырнуть, или пнуть, или…

Столик, инкрустированный самоцветами.

Софи опрокинула его свободной рукой, и всё, что на нём лежало, разлетелось в разные стороны.

Её перчатки.

Изобретения Декса.

Диадема Орели.

Корона отскочила Софи под ноги, и ей захотелось растоптать её в лепёшку, превратить металлическую основу в бесформенный комок, а драгоценные камни в мелкую блестящую пыль.

– Ну давайте, не стесняйтесь, – подзадорила Орели.

И тут ярость угасла.

– А вы мне не указ! – заявила Софи, отшвырнув диадему ногой, чтобы избежать искушения. – И нечего притворяться, что вас это волнует…

– Конечно, волнует! – ответила Орели.

– Да вы меня просто на опыты отдали! – расхохоталась Софи. – Бросили среди людей на двенадцать лет! А когда Фитц притащил меня сюда, старательно избегали…

– Я никогда вас не избегала! – возразила Орели.

– Ой, правда? А где же вы были, когда Грейди с Эдалин побоялись меня удочерить?

Орели вздрогнула.

– Алден и Делла…

– У Алдена с Деллой хватило мужества взяться за воспитание вашей дочери, – перебила Софи. – А вы просто отстранились.

– Софи, я не могла…

– Нет, я понимаю, – сказала Софи. – Как же, вдруг кто-нибудь узнает? Вы и сейчас этого боитесь, и вам наплевать, что мне никогда не завести семью…

– Софи…

– Да вы и за Прентиса не заступились! – добавила Софи, и Орели изменилась в лице, стала бледной розовой тенью.

– Я не знала, что Прентис боялся вас выдать, – прошептала она. – А когда узнала… чуть с ума не сошла.

– Но вы знали, что он состоял в «Чёрном лебеде», – возразила Софи, – а раз пожертвовали будущим ребёнком ради проекта «Лунный жаворонок», значит, считали, что они борются за правое дело.

– По-вашему, предателей в «Чёрном лебеде» не может быть в принципе? – спросила Орели. – Те времена были смутные. Никто не видел разницы между «Чёрным лебедем» и Незримыми. Некоторые вообще не верили, что это две разные группировки. А мне не сообщали ни малейших подробностей…

– Ну если вы решили стать донором ДНК, значит, что-то узнали! – настаивала Софи.

– Да, мне сказали, что я могу поучаствовать в создании чего-то такого…

– Какого? – перебила Софи.