Доверься мне (ЛП)

Воскресенье и похмелье созданы для двух понятий: фастфуда и сна.

Все, чего я хочу — это жирный чизбургер размером с мою голову и двойную порцию картошки-фри.

Вместо этого я сижу в «Старбаксе», и в середине декабря пью латте со льдом с такой скоростью, будто он мне жизненно необходим, и ем одну из этих нелепых «пп»-коробочек, а все потому, что «Макдональдс» откроется только через 15 минут.

Кара, моя лучшая подруга, удивленно вскидывает идеальную бровь и смотрит на мой напиток.

— Он просто ледяной, Лив.

Я хмыкаю в свою соломинку и прячу руки в рукава свитера.

— Зима близко.

— Зима уже наступила, — отвечает она, отсылка к «Игре престолов» прозвучала там, где я и предполагала — прямо в ее словах. — А ты пьешь гребаный кофе со льдом.

— Холодный латте, — поправляю ее я, ковыряясь в сыре и фруктах в своей коробочке с едой. Натыкаюсь на вареное яйцо. Серьезно, что это вообще за еда? Мне не нравится. Я ем такое с понедельника по пятницу, но точно не в воскресенье утром после того, как накануне вечером выпила пива в половину веса своего тела. Вздохнув, я защелкиваю крышку. Я сдаюсь. Я заставлю Кару зайти в «Макдональдс» по пути к ней домой.

— Мне все равно, что в твоем напитке, Олли, главное, что он, блять, ледяной.

Я люблю чай. Кара говорит, что я больная, но от кофеина у меня болит живот и тревожность. Пить кофе для меня — это что-то близкое к кошмару, но сегодня утром он мне необходим. Я уверена, что не функционирую должным образом, но и горячий кофе я не переношу, потому при заказе десять минут назад выбор был ограничен. Бариста посмотрел на меня так, будто у меня пять голов, и попросил повторить заказ.

— У меня болит голова, — протянула я, смотря на Кару щенячьим взглядом.

Она отвечает тем, что выпячивает нижнюю губу до упора и наклоняет свою белокурую голову, соревнуясь со мной в жалостливом выражении лица.

— Ой, кексик. Ты слишком сильно тусовалась.

— Ноги просто умирают, — мне срочно нужна ванна или массаж. Тут же, я закидываю одну ногу на Кару и трусь об нее вверх и вниз.

Она стряхивает мою ногу.

— Я не буду массажировать тебе ноги. Может, когда мы вернемся домой, Эм это сделает.

Я скорчила гримасу.

— Я не стану просить твоего парня о массаже ног.

— Почему? — закидывает она в рот виноградину. — У него отличные руки. Большие. Сильные, — она нахмурила брови. — Творящие чудеса.

— Этого мне лучше не знать, — бросаю я в нее свою трубочку.

Кара отодвигается, закидывая одну ногу на другую. Ее глаза пристально изучают меня.

— Поговорим о слоне в комнате?

Я потягиваю свой напиток. Боги, он восхитителен. Я могу не спать несколько дней.

— О каком слоне?

— Слон, наверное, не то слово. Как насчет шести футов четырех дюймов ³сексуальных мышц, напоминающих супергероя «Марвел» или греческого бога?

Мой взгляд скользит по кафе.

— Не вижу такого.

Она проводит языком по внутренней стороне щеки, уголки ее рта приподнимаются.

— Этот чертов слон — Картер Беккет, Лив.

— А, этот слон, — смотрю я на свои ногти. — Мы уже его обсуждали, — на самом деле, я только что избавилась от образа его раздражающего, самовлюбленного лица в своей голове.

— Во мне было три мохито и пять рюмок текилы. Я не помню ни слова.

Как такового разговора почти не было. Большую его часть Кара крепко держала меня в и уводила как можно дальше от Картера Беккета, капитана команды «Ванкуверские гадюки», мультимиллионера и редкостного плейбоя. Надо отдать ей должное, она попыталась объяснить почему мне следует держаться от него подальше, но было трудно разобрать ее невнятную речь из-за закусок, которые она запихивала в рот каждый раз, когда мимо проходили официанты.

— Ты сказала мне держать дистанцию, а я сказала, что уже установила ее между нами, — был момент, очень короткий, когда моя рука была в его руке, его пронизывающий взгляд изумрудных глаз держал меня, и я могла… обдумать это. Рассмотреть вероятность. Дать себе возможность подумать над этим. В ошибках, которые я чуть не совершила, виноват алкоголь.

Картер Беккет — это определение сексуальности. Он — это высокомерие, облаченное в дорогую одежду, плавные, точеные мышцы, очаровательная улыбка и, вполне возможно, он — лицо хламидиоза; не могу точно сказать. Я уверена, что он принимает меры предосторожности, но этот человек ходит от одной девушки к другой.

Кара облокотилась на подбородок.

— Я должна была догадаться, что ты ему понравишься.

— Понравлюсь? Не нравлюсь я ему. Он хочет переспать со мной, и ты не виновата в том, что не предугадала этого. Я полная противоположность всем женщинам, с которыми он когда-либо был.

— Неправда!

— Правда.

Кара что-то ищет в телефоне, чтобы показать мне фотографию Картера и стройной брюнетки: его рука на ее талии, она целует его в шею. И все это на прогулке на улице — очко в его пользу за то, что он ни с кем не столкнулся.

— Видишь? У вас обеих каштановые волосы!

Я закатываю глаза.