Дождь

Джун взмахнул смычком, все его тело покачивалось в такт музыке. Я была скорее танцовщицей, чем музыкантом, по крайней мере, в Нью-Йорке, но даже я понимала, что у него невероятная связь с инструментом. И было очень приятно видеть, как он играет.

Музыка становилась громче, пианино звучало яростно. И тогда Икеда заметила меня, оглянувшись на Джуна, она увидела, что я стою на пороге. Тишина в кабинете музыки была напряженной и неловкой. Джун открыл глаза, пытаясь понять, почему Икеда перестала играть.

Она сверлила меня взглядом.

- Ты.

- Кэти, - сказал Джун. Он улыбнулся и поднял руку со смычком, чтобы заправить светлую прядь на ухо с серебряной серьгой.

- Твой гипс, - невольно вырвалось у меня.

- Сняли на выходных, - сказал он. – Но мне все еще запрещены нагрузки следующие несколько недель. Так что, видимо, никакого турнира.

- Что ты здесь делаешь? – бросила Икеда. – Тебя не должно быть на территории этой школы.

- Хана провела меня, – сказала я, словно это могло меня защитить. Вряд ли они вообще ее знали. Имя было распространенным.

- Что-то случилось? – спросил Джун. Он отложил скрипку и смычок в футляр.

Я посмотрела на Икеду. Что ее так злит? Да, ей явно нравится Джун, ладно. Но разве она не знает, что я с Томохиро? Я не была угрозой. И мне не нравилось, как она на меня смотрит.

- Просто хотела поговорить, - соврала я. Не стоит рассказывать все при Икеде. А если она подтолкнет Джуна снова докучать Томохиро?

- Тогда приходи позже, - сказала резко Икеда. – У нас репетиция.

- Все хорошо, - отозвался Джун, поглаживая скрипку. – Все равно запястье начало болеть, - он поднял смычок и ослабил напряжение волос на нем.

- Наруходо, - пробормотала Икеда. Ясно. Она ему не верила, и это мне понравилось. Я ему тоже не доверяла.

- Джаа, - сказал он. – Увидимся позже.

Она закрыла крышку пианино и схватила сумку, после чего промчалась мимо меня. Даже не взглянув.

- Да что с ней такое? – пробормотала я. Но Джун меня услышал и рассмеялся.

- Наверное, это из-за того, что ты сломала мне запястье, - сказал он.

- Видимо, на то была причина.

- Ага, - он закрыл футляр и поставил его рядом с другими инструментами.

- Ты говорил, что играешь, но не упоминал, что это скрипка, - я же ожидала что-то более привычное, например, гитару или пианино.

- Мне нравится ее звучание, - сказал он, пододвигая футляр. Он встал и повернулся ко мне. Светлые пряди выбились и падали ему на лицо, пока он не убрал их. За лето его челка так отросла, что я едва видела его левый глаз. – Когда смычок двигается по струнам, я чувствую, как вместе с ними дрожит мое сердце.

- Ты хорошо играешь, - сказала я. И, почувствовав себя неловко, добавила. – Ты с Икедой.

Он улыбнулся, в комнате стало жарко. Он был красивым, но разве я не должна перестать так на него реагировать? Я была с Томо, а с Джуном были проблемы.

- Мы репетируем для школьного фестиваля. Это был Бетховен. Соната №2 в соль миноре. Я выбирал.

- Красиво, - сказала я. Ему это нравилось, и это было заметно. Как мог этот Джун настолько отличаться от того, что просил Томохиро убить человека? Пусть преступника, но все равно убить.

- Итак, - сказал он. – Ты хотела поговорить?

- Если у тебя есть на это время.

Он сунул руки в карманы и задумчиво покачался с пятки на носок. И снова мило улыбнулся.

- Для тебя время всегда найдется.

Несмотря на мои старания, я покраснела, словно кукла дарума, что продают в сувенирных лавках. Я пришла в себя, когда заметила, как холодны его глаза, словно он всегда думал глубже, чем показывал. Словно я была противником кендо, с которым он сражался. Как она нападет? Как я отвечу? Это заставляло нервничать.

- Пойдем в кабинет рисования, - сказал он. – Я много думал, и мне есть, что тебе показать.

Я вытянула руку.

- Ты ведь не собираешься рисовать? Это опасно, - но он не остановился, а вышел в коридор. Я пошла за ним, закрыв за собой дверь кабинета музыки.

Мимо нас прошла стайка учениц, заметивших мою форму. Интересно, что они подумали.

- Ои, Така-сэмпай! – прокричали они. Он помахал им, они обрадовались. – Какко ии! – лепетали они, обсуждая, как он крут, пока шли по коридору.

Я и забыла, что он знаменитость кендо.

А потом я заметила среди них парня. И узнала его, он был среди Ками в ту ночь.

Джун понял, куда я смотрю.

- Он безобидный. Его рисунки двигаются, но со страниц не сходят.

- О, - так Ками Джуна были не такими и опасными.

- В ту ночь Ками были там для поддержки, - сказал он. – На случай серьезных проблем с якудза, или если бы Юу захотелось задать вопросы.

Он повел меня вверх по бесконечным ступенькам, пока мы не добрались до шестого этажа.

- Твоя школа… ужасно высокая, - задыхалась я.

Он, состроив гримасу, заговорщически зашептал:

- Порой я пробираюсь в лифт.

- Смелый.

- Я бунтарь, - заявил он. – Возглавляю революцию.

Он явно шутил, но получилось страшновато.