Дождь

- А я говорила, что не надо с ней так поступать, - сказала я, а потом вспомнила, что и сама пришла на фестиваль не одна. – Блин. Юки и Танака! – я выхватила телефон и принялась набирать сообщение. Томо вскинул брови и ухмыльнулся.

- Молчи, - проворчала я с пылающим лицом.

Он ответил медленно, растягивая слова и ударяя каждый гласный звук.

- На-ни-мо ха-на-ши-нэ-зо.

Перевод: «Я ничего не говорил», но в грубоватой форме.

Я улыбнулась и ударила его по руке, кусок чернил отвалился от его рубашки. Улыбки увяли.

Наши телефоны зазвенели ответными сообщениями.

- Шиори в порядке, - сказал Томо. – Она была в палатке, когда это случилось, и теперь идет на станцию. Сказала ее не ждать.

- Точно? – спросила я. – Подождать не проблема.

- Я ответил так же. И… - писк. – Она настаивает. А как Ватабэ-сан?

Я не сразу сообразила, что он про Юки. Я и забыла, что они с Томо мало общались, потому он и обращался к ней формально.

- С Танакой, - сказала я. – Все в порядке. Промокли, но в порядке. А Шиори, наверное, растеряна от твоего поведения.

- Я просто хотел провести больше времени с тобой, Кэти, а не обидеть ее. Думаю, она понимает.

- А если тебя снова будут преследовать?

- Это того стоит, - сказал он. Кровь шумела в ушах, я и не думала, что это меня так смутит. С ним всегда все было запутано.

Он направился к линиям на платформе. Пассажиры вокруг говорили быстро и с тревогой. Они понятия не имели, что за шалости были на фестивали, а мы знали. Как и то, что это была совсем не шалость.

- Это был ты? – спросила я тихим голосом, когда мы поехали.

- Вряд ли. Может, Такахаши. Но кто может знать наверняка? Чернила творят, что хотят.

Я прислонилась к стене вагона. Я не могла сидеть в промокшей юката. Чернила запятнали все вышитые лепестки вишни.

- Испорчено, - сказала я. – Надеюсь, Юки не разозлится.

- Это не твоя вина. Хотя все может быть, - добавил он с усмешкой.

- Не спешно.

- Варуй, - извинился он, но усмехаться не перестал. Он вытащил из кармана синий платок с милым слоненком. Он нежно вытер чернила с моего лица, а потом отдал мне платок. Слоненок с веселой улыбкой смотрел на меня.

Томохиро – звезда кендо Сунтабы, парень, о котором ходили тревожные слухи, - носил платок с милым рисунком слоненка. Я не сдержала улыбки, пока вытирала чернила с рук. Бедный слоненок тут же испачкался.

Вагон был полон людей, но все больше посетителей фестиваля спешило укрыться от чернильного дождя. Все ведь не поместятся? Словно на станции был ужасный час пик, и нам нужны были люди, что подталкивали остальных, чтобы двери закрылись. Вокруг суетились люди, пихаясь локтями и плечами, мне от этой давки было не по себе. Я тут же вспоминала похороны мамы, жару и потные тела вокруг меня.

- Вот так, - сказал Томо, упершись руками в стену по обе стороны от меня. Толпа надвигалась и дальше, но Томохиро лишь придвигался все ближе ко мне.

- Спасибо, - отозвалась я. Он кивнул, уклоняясь от зонтиков, что грозили задеть его руки и ноги. Мы оказались прижатыми друг к другу, как сардины в банке, его дыхание чувствовалось жаром на шее, я видела силуэты едва заживших шрамов на его правой руке. Самый большой шрам, полученный от кандзи «меч» еще в начальной школе, был скрыт под напульсником, но края его заходили на ладонь и поднимались выше повязки.

Он склонился надо мной, стараясь не прижиматься телом, чтобы не вторгаться в мое личное пространство. Таким он и был. А не прятался в темных переулков, натравливая на людей нарисованных драконов.

Но и таким он бывал.

Вагон гудел тревожными разговорами. Нас никто не слышал, наверное. Мы все равно были слишком близко друг к другу.

- Это был предупреждение, так ведь? – прошептала я, надеясь, что окружающие подумают, что я не совсем правильно говорю по-японски. – Те фейерверки из чернил.

- Предупреждение? С каких пор они предупреждают?

- Не знаю, просто так показалось. Как в тот раз, когда на меня напали мои рисунки. Или когда рисунок Шиори посмотрел на меня, - словно они давали мне понять, что все еще следят за мной.

- Рисунки нападали, а не предупреждали, - сказал Томо. – И ты уверена, что они не были адресованы мне?

- Они знают, что я осталась. Это не прекратится, Томо.

- И я не собираюсь прекращать.

- Не говори так. Это пугает.

- Но ты говоришь о чернилах, словно у них есть своя воля, - он огляделся, убедившись, что никто не подслушивает, и склонился еще ближе ко мне. – Это из-за меня, Кэти. Я – Ками. Я рисую, они не возникают сами по себе.

- Да, но у чернил в тебе есть свои цели. И если мы поймем, при чем здесь я, то сможем все это прекратить.

Голос Томо был мрачным.

- Думаю, остановить все это можно лишь одним способом.

Я поежилась.

Чернила капали с челки Томохиро, стекая по щекам. Я потерла его лицо платком со слоником.

- Аригато, - тихо сказал он, и я захотела поцеловать его прямо в поезде, чтобы он поверил, что все будет хорошо.